«Ну вот и славно, а то я что-то давненько не был в Париже...» – подумал Доктор. Он засунул в карман толстую пачку 10-тысячерублевок и внутренний паспорт, предметы, вдруг обнаружившие в себе прекрасную, какую-то волшебную конвертируемость, – так мыши в сказке превращались в лошадей, – взял старую Зинину сумку, которую та брала во все, кроме последней, командировки, накидал туда чистых черных маек из шкафа, трепаных джинсов Boss, запихнул запасные мокасины и, поймав чайника, пробкой пополз в Шереметьево. И то сказать, больше его тут ничего уж не держало. Не держало-то давно, он просто раньше этого не замечал. Так что он поехал в Европу, чтоб, может, и вовсе там остаться жить, как об этом когда-то сладко мечталось, до того как русская жизнь показалась ему полной и внятной, настоящей; тогда старая мечта отступила. Но кто ж знал, что все так быстро сдуется и сойдет на нет... И вот теперь на новом витке диалектической спирали Доктор с новой силой и новой решимостью оставлял Россiю, бросал ее, грубо говоря, на произвол судьбы. Но на то она и диалектика, чтоб развлекать нас удачными неожиданными красивыми ходами: Доктор бежал из Россiи в Европу, но ни одна, ни другая не были, по сути, сами собой. Это все теперь была одна большая Чечня. Ну так и зачем тогда это путешествие в Арзрум? А затем Доктор нашел себе новую довольно красивую мечту – чтоб сесть в Марселе на белый пароход и уйти на нем за океан. Мечта была глупая, как бы навеянная чтением книжек про бегство из Крыма в 1920-м, но ведь таковыми поначалу кажутся все мечты.

Так всегда было и будет, дело-то привычное...

Примечания

1

Имеется в виду Yellow Submarine, прогулочная подлодка для туристов, приписанная к израильскому порту Эйлат, – позже она куда-то пропала. Говорят, ее видели в Таиланде – вроде туда ее продали.