Он вернулся в гостиную и огляделся по сторонам. Увидел на каминной полке блокнот с ручкой. Вырвал страницу и задумался. Что написать? Строчка из какого-нибудь английского стихотворения была бы в самый раз, но он не знал стихотворений на английском. А цитата из песни Леонарда Коэна… ну нет. «Ты прекрасна», — наконец написал он и положил листок на середину стола. Потом взял куртку и сел на диван, чтобы надеть носки. Они были еще сырые. Он поежился от прикосновения влажной шерсти к босым ногам. Потом надел ботинки.

На улице стоял такой холод, что мокрые ноги Вадика мгновенно будто обледенели. Он знал — Сергей объяснил ему, — что автобус Х1, идущий на Статен-Айленд, останавливается на Бродвее через каждые несколько кварталов. Однако он не представлял себе, как выйти на Бродвей, и не представлял себе, где находится сам. Пришлось поймать такси и попросить шофера довезти его до Бродвея кратчайшим путем. Это заняло минут пять. Выйдя из такси, Вадик купил в ларьке стаканчик кофе и шел по Бродвею, пока не увидел остановку Х1. Он даже не знал, ходят ли автобусы в такую рань. Но минут через десять автобус появился. Вадику не хватило на билет двух четвертаков, но водитель все равно пустил его в салон. Там было пусто и хорошо натоплено, и некоторое время Вадик просто сидел, обмякнув и наслаждаясь теплом. Только на какой-то бруклинской эстакаде он вспомнил, что оставил взятую у Сергея книгу в кафе. Он понятия не имел, где это кафе. Ему не суждено было найти его снова. Его захлестнула такая волна ужаса и горького сожаления, что заныло сердце.

Фотограф Алекси Хоббс