Судья напряглась, глядя прямо перед собой.

— Почему вы не хотите меня слушать? Я на вас не собираюсь влиять. Я не это дело с вами обсуждаю сейчас, а то, другое, которое разворачивается на моих глазах в зале суда, а точнее за его стенами, когда осужденные, свидетели, родственники по-своему перекраивают процесс. В зале суда речь идет о правильной со всех сторон женщине, которая пулей в лоб убивает своего мужа, который пил и избивал ее. А в кулуарах ее отец в поддержку дочери рассказывает во всеуслышание, что во время оккупации он расстреливал немецких солдат пулей в лоб. И выставляет напоказ медаль за Освобождение. Дело в том, что каждое воскресенье после семейной трапезы дочь брала уроки стрельбы из пистолета. Навожу, прицеливаюсь, стреляю. И весь стол восторгался героем-убийцей фрицев. В зале суда никто даже не обеспокоился тем, откуда взялся револьвер.

— И откуда?

— Это был тот же, естественно. Ее оправдали.

— Вот видите.

— Но ведь по справедливости ей нет оправдания.

— Если Джефф не виновен, — сказала судья, — Лили не виновна, Кэти не виновна, тогда кто же виновен?

— А виноватые обязательно должны быть? — спросил адвокат. — Как обвинить скалу, что та сходит вниз и стирает все на своем пути? Как обвинить мороз, солнце, грозу? Я так вам скажу: когда-то давно, на заре времен на свет появилось большое горе, которое вобрало в себя горе Лили, Кэти, Джеффа и обрушилось на голову Тони, как известно, беда не приходит одна. Если бы Тони ушел от Кэти, и рядом с ней не оказалось Джеффа — ничего бы не случилось. Если бы Джефф приехал в Марсель и не встретил Лили — ничего бы не было. Но Лили знакомит Джеффа с Кэти — и трагедии уже не избежать.

Они подошли к двери ее кабинета. Терять ему уже было нечего. И он спросил, перейдя на «ты»:

— Ты замужем?

— Нет, — ответила судья, — и с детьми у меня тоже не сложилось.