Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 53

— С Ритой что-то происходит, — это лучшее, что он мог придумать.

Страх развел руки и с недвижимым лицом снова сцепил пальцы.

— Это все, чем вы можете мне помочь?

Герман Маркович услышал в голосе клиента досаду. Да, он знал, что с Ритой что-то происходит. Он даже знал, что именно. Странно ему было только, что у Арта это вызывает досаду.

— Вас чем-то не устраивает поведение Риты?

— Да. Меня не устраивает. Она никогда не вела себя так. Можно я закурю? Спасибо. Она словно онемела.

Страх поднялся из кресла — делал это он всегда так, чтобы не вспугнуть клиента. Иногда подъем со стула может привести человека в нестабильное состояние. Не Арта, конечно. Его вспугнуло бы разве внезапное появление в руках Страха ружья.

— Женщины любят меняться и создавать новые образы.

— Этот образ мне не нравится! — запротестовал Арт.

— Артур, вы должны понимать свою жену. Онемела… Мы, мужчины, отличаемся от наших женщин тем, что они способны измениться до неузнаваемости по собственному желанию и по воле обоснованных причин, а мы всякий раз это желание отвергаем и воле обоснованных причин всячески сопротивляемся. Происходит конфликт между природой и нами. И мы-то, конечно, уверены, что возьмем верх. — Страх прошел мимо Арта, качнув в помещении воздух с хвойным ароматом, и встал за его спиной. — Женщины благоразумны. Они естеству космоса не сопротивляются. Как правильно себя вести в том или ином случае — они знают всегда. Не всегда могут объяснить это, но в выборе не ошибаются. Меж ними и природой отсутствует противоречие, существующее меж природой и нами, мужчинами… — Страх выбрался из засады и проплыл мимо кресла к фикусам. — …Они дружат с природой, ибо только природа их не обманывает. В женщину заложен код подчинения правильной жизни.

Дослушав, Арт вытянул ноги. В Риту заложен код. Своим поведением она не противоречит законам природы. Она поступает правильно. Следовательно, неправильно поступает он — элементарная выборка умозаключений, которая придет в голову любому человеку, изучавшему формальную логику.

— И в чем же я не прав?

— Рита перестала думать о вас и о себе.

— Это замечательно. Быть может, вы тогда еще крепче укрепите мою мысль о вашем всемогуществе, сообщив, о чем же сейчас думает Рита?

Страх занес лейку над кадкой, подержал ее в воздухе и, не проронив и капли воды, поставил лейку снова на подоконник.

Развернувшись, он направился к Арту с таким видом, словно только что услышал новость о переносе Стены Плача в Бейрут.

— Вы не знаете о беременности своей жены?

Бывает так, что живешь размеренно, дни сменяют друг друга в бесконечной череде, по приходе их разбираешься с проблемами, разрешая их и забывая, как забывается вчерашний дождь, но вдруг нахлынет что-то издалека, из прошлого, и переживаешь минувшее сначала, как если бы это было уже не пройденное и пережитое, а появившееся поутру в свежем, девственном виде…

Рука Арта дрогнула и соскочила с подлокотника кресла.

Изумление Страха было столь велико, что он даже не успел испугаться последствиям этой фразы. Он был ошарашен, и ни сейчас, ни потом не сообразил, что, быть может, если и есть что-то, что Рита Чуева хотела скрыть от мужа всеми силами, так это свою двухмесячную беременность.

— Рита беременна?

Арт был близок к инсульту, но вряд ли отдавал себе отчет в этом. Он не знал признаков инсульта, но они были налицо. У него перехватило дыхание и стальным обручем перехватило сердце. Кровь хлынула вверх, и в голове скопилось ее столько, что в ушах раздался звук, похожий на мерный стон огромного комара. Мир поплыл перед его глазами и чуть задрожал, как если бы он смотрел по телевизору видео, снятое на камеру руками новичка.

— Черт возьми! — занервничал психотерапевт Страх. — Черт вас возьми обоих! У меня даже очки запотели, господин Чуев!..

Если бы Страх снова принялся вести свою усыпляющую беседу, Арт непременно бы вырубился. Журчание ручейка слов Страха и до этого склоняло его к депрессии, сейчас же оно могло спровоцировать потерю сознания.

— Она не говорила вам?

Арт облизнул губы, они в одно мгновение пересохли и покрылись какими-то трещинами. Он то брался за подлокотник кресла, то теребил лацканы пиджака, то подносил руки к лицу. Он понимал, что нужно как-то выглядеть, но не мог заставить себя придать себе какой-то вид. Любое движение не имело смысла и казалось ненужным.

— Почему же, говорила… Просто мне показалось, что она говорила: кажется, я беременна… вопреки всему…

Страх, услышав что-то знакомое из проблем своих клиентов, тут же пришел в себя. Откинувшись назад, он сцепил руки на животе и посмотрел на Арта удовлетворенным взглядом. Старый пес почувствовал запах течки.

— Артур, женщина не может произнести такую фразу: «Кажется, я беременна вопреки всему». — Оценив ситуацию и наклонившись, Страх вынул из столовой тумбы бутылку коньяка и две рюмки. — В состоянии сомнения по данному факту они не склонны к употреблению непроизводных предлогов. Едва заподозрив неладное… в смысле… простите, — ладное, они тут же превращаются в практикующих лаборантов. Они не будут заниматься демагогией, им нужно тотчас опытным путем найти ответ на вопрос. И если женщина пришла к психотерапевту и сказала, что понесла, значит, так оно и есть. Безо всяких там «кажется».

— Так значит, она все-таки приходила?

— Ну, приходила. Теперь что, пошлете-таки меня на хрен?

Арт в изнеможении развалился в кресле. Сокрушительная новость до сих пор держала его в напряжении.

— Я думал, с беременностью идут в женскую консультацию, а не к психотерапевтам. Или вы уже и анализы принимаете, Герман Маркович?

— На учете в женской консультации Маргарита стоит уже две недели. Ко мне же она пришла в связи с известным вам обоим фактом из ее биографии. И я не хотел бы дальше говорить на эту тему, Артур.

— Я понимаю… Последствия ошибочной любви…

Страх, сразу после своей фразы уже поздравивший клиента с новостью, и уже почти донесший рюмку до рта, так и остался стоять с открытым ртом. Но все-таки выпил, однако рюмку на стол не поставил.

— Как вы можете так говорить, Артур?.. — за разочарованием он даже не заметил, что выпил коньяк, а не воду.

— О чем вы?

Страх сел в кресло и, перебирая ногами по паркету, докатился до стола.

— Что это такое — «ошибочная любовь»? Вы иронизируете? Хотел бы я ошибиться…

Арт вскинул на доктора красные глаза и рванул на шее воротник рубашки.

— Нет, что вы. Я не иронизирую. Я смиряюсь с проблемой. Я уже давно смирился. Ну, подумаешь… переспала! Минутное увлечение, ничего не значащее для нашей любви!

За окном цвел прекрасный день. Перебирая листвой, словно банкнотами, ростовщики-клены издевались над прохожими. Где-то на Поварской, чернея рядом с Верховным судом, спал вяз, видевший Наполеона. Ему уже настолько осточертели москвичи, гости столицы и свисающие со стен напротив флаги консульств, что он с удовольствием бы подох. Но господь двести пятьдесят лет назад дал ему жизнь и сказал: «Случится апокалипсис, но ты будешь стоять. Я так решил. По обстоятельствам, а не со зла. Истинно тебе говорю». И вяз стоял, ростовщики-клены шуршали, а Арт сидел и говорил анаколуфом:

— Душу вынула… простил… а сейчас молчит, что… заслужил ли я?!

— За что вы ее простили?

Арт не хотел об этом больше говорить. Выбравшись из кресла, он забрал со столика ключи от машины.

— Мы еще не…

— Довольно с меня. Можете продолжить психологические душевные погружения с моей женой. Гонорар ваш от этого не изменится.

— Кажется, вы не понимаете… — Страх встревожился. — Вам следует остаться. Боже правый, вы и тут в неведении! Сколько же еще секретов хранит от вас ваша жена?

Не слыша ни единого слова из сказанного, Арт пересек комнату, вышел в прихожую и, покинув ее, прикрыл за собой дверь.

На улице он сел в машину с твердым намерением потратить несколько часов на выпивку. Еще не включив двигатель, он вынул трубку и попросил управляющего компании взять все проблемы на себя.

«Вторая партия шелка и твида уже вошла в пограничные воды США», — на прощание сообщил тот боссу.

Следом за авто Арта покатился «Мерседес». А еще спустя мгновение с парковки соседнего дома выехал серый «Фольксваген», и его водитель направил машину в ту же сторону. Меньше всего ему хотелось попадаться на глаза тем, что сидели в «Мерседесе», поэтому он пропустил вперед красный «Ауди-ТТ» и белый «Кайен».

Москва — единственный в России город, где на светофорах водители выходят на улицу покурить и поделиться проблемами инжекторов.

Пробка — огромный тромб, тормозящий жизнь города. Сколько бы свиданий состоялось, сколько бы идей было доведено до совершенства, сколько бы людей продолжало жить, если бы не пробки.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 53