Первый замолк, с удивлением глядя на приезжего. Его большое, мясистое, нездорово бледное лицо медленно затекало густой кровью. И белки свекольно покраснели. Высокий гость видел внутренним взором четкий, опушенный деликатный заячий след, слышал запах подтаивающего утренника… Только что он чувствовал себя одним из комиссаров гражданской, продотрядовцем, гибнущим от кулацкой пули, незабвенным Клочковым-Диевым, крикнувшим свое бессмертное: «Земли за нами много, а отступать некуда!..» Как звучат сейчас эти слова! Он встал с ними в ряд, раздавив свое желание: не будет ни блаженства сухого жара, выгоняющего из тела все шлаки, ни восхитительного оката холодной водой, отчего сразу скидываешь десяток лет, ни золотистой рюмки в обнаженной по плечо нежной руке, и навсегда погасли серо-голубые с поволокой. Но всему есть предел.

— О сауне пока забудь, — услышал Первый хрипло просевший голос. — Завтра выйдем пораньше. Зайчишку надо наказать.