– Ой, Нина Ефимовна, зачем вам хомут-то такой?

– А я налегке по жизни никогда не шла, сами знаете…

– Ну спасибо тогда на приветном слове. У меня как-то на душе полегчало. – И Евдокия вдруг захлюпала носом, заголосила по-бабьи навзрыд, прикладывая концы платка к глазам. Нина Ефимовна хотела остановить её, за локоть взяла, но слёзы пеленой застелили и её глаза, и она без разбора, по картофельным грядкам, вмиг ссутулившаяся, зашагала назад к школе…

Ночью Нина Ефимовна долго не могла заснуть, ворочалась, вздыхала.

О переходе своём к Евдокии она размышляла как об уже свершившемся. Лишь одно смущало: поняла ли та, что не корысть учительницей движет?

Воскресным утром разбудил Нину Ефимовну зычный автомобильный гудок. Выглянув в окно, увидела она председательский «газик», залепленный грязью, и председателя Бориса Викторовича, грузного мужика, в сапогах, длинном несуразном пальто, шагающего к калитке. Диковинно было наблюдать такую картину. Шесть лет как председательствует, а в школе первый раз.

Председатель долго шаркал ногами в коридоре о половик, натужно кашлял, наконец постучал в дверь. Нина Ефимовна успела седые пряди расчёской поправить, пошла навстречу.

– Вы уж извините, Нина Ефимовна, что в такую рань, – начал с порога Борис Викторович, – в поле спешу пораньше, на уборку кукурузы, и к вам надо было заехать, спасибо сказать.

– За что же мне благодарность-то? – удивилась учительница.

– За Лыгину Евдокию. Она ведь, понимаете, совсем собралась из Однолички уходить. А мне из-за неё пришлось бы ферму переводить. Подумал, подумал – негде на центральной усадьбе овец размещать, а здесь уходчиков нет. Сами знаете, старики одни. А сегодня к ней, Евдокии, заехал – она меня и обрадовала. Говорит: решила остаться. Я её благодарить, а она в ответ: «Учительницу Нину Ефимовну благодарите, потому что она теперь со мной жить будет, помогать мне…»

– Так и сказала?

– Так и сказала. Это вы верно придумали, ох как верно! Так что, Нина Ефимовна, от правления вам спасибо, – и уже перед выходом повернулся, брови сдвинул дугой. – А дрова привезти вам я завтра дам команду.

– Да спасибо, Борис Викторович, есть дрова.

– А вы топите жарче, чтобы, значит, ребятишки не мёрзли.

День за окном разыгрывался солнечный, до хрустального блеска. На противоположном холме столбами к нему всходили белёсые дымы Однолички.