Срок заключения закончился, а идти некуда. Он накрыл ладонью руку жены и глухо зарыдал.

Дверь палаты приоткрылась; в узкой щели сверкнул глаз.

— Боже, как он переживает, — с болью в голосе шепнула его заплаканная дочь, вновь притворяя дверь. — Бедный папочка.

Её старший брат больно закусил губу. Они оба обожали родителей, считали их символом супружеской любви и верности. Сын ещё в юности решил, что не женится, пока не найдет кого-то похожего на мать: и вот ему под сорок, а никто пока и близко не дотянул до идеала.

Дочь в свои тридцать три дважды развелась, по одной и той же причине — измена. В обоих случаях плёвое дело, ничего серьезного, мужья обползались на коленях, умоляя взять их обратно, но она была непреклонна: зачем размениваться на второй сорт, когда бывает как у мамы с папой? Лучше останусь одна!

Брат её позицию одобрял. Сказано же: «Оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть».

А если так не получается, то на кой оно вообще нужно?

Странно устроен наш мир, как-то вразлад, думал он, по натуре философ. И жалко беспомощен перед его законами человек, удивительное и злополучное создание: полубог-полузверь.