Боль ворвалась в тело мгновенно. Был звук — глухой, короткий. Я передёрнулся, захрипел и схватился руками за грудь. Что-то мокрое, горячее, вязкое. Ничего не видно, чёрт возьми, почему ничего не видно? Я сплю?

Потом я увидел свет. Он был тусклый, отдалённый, он был лампочкой в коридоре. Я зарычал от боли, раздирающей грудь, опёрся скользкими руками о кровать и поднялся на ноги.

Всё расплывалось перед глазами. Я в комнате? Да, я в комнате, она тёмная. Вдали свет и человеческий силуэт. Галя?

Галя сжимала в руке пистолет и пятилась от меня.

— Не подходи! — орала она. — У меня ещё нож!

Я сумел сделать к ней два шага. Она вертела передо мной пикой и замахивалась стволом. Что это? Что это всё означает?

За её спиной я увидел Лену. Она подпирала стенку и сжимала в руках сумку, в которой были деньги.

— Лена! — крикнула ей Галина. — Выходи из квартиры! Быстро выходи.

Я сделал ещё шаг. Сил больше не было. Ты подстрелила меня? Ты на самом деле подстрелила меня?

Тело перестало слушаться, я почувствовал как оседаю на пол и врезаюсь в него лицом.

— Ссука…

В коридоре раздались торопливые шаги, входная дверь захлопнулась.

Кровь вытекала из груди обильным ручьём, я почувствовал губами, что лужа достигла лица. Я сумел просунуть руки под тело и закрыл ладонями рану.

Я умираю? Меня не будет сейчас?

Ничего. Сейчас полежу, приду в себя, оклемаюсь. Вызову «скорую». Здесь есть телефон? Да, здесь есть телефон! В каждой сраной московской квартире есть телефон. Он в коридоре. Сейчас я доползу до него, наберу две цифры, и добрые врачи спасут меня. Сейчас, сейчас. Вот я уже ползу. Сантиметров двадцать, нет? Всего десять? Ну ничего, десять тоже хорошо. Надо полежать, отдохнуть и снова ползти. Несколько рывков, и я у цели. Я же везучий, я выкарабкаюсь. Я обязательно выкарабкаюсь. Я ещё поживу, ещё похожу по земле, ещё вспорю брюхо сестрёнке. Я ещё не достиг заветного счастья, я достоин его. Я достоин!

Только бы в глазах не темнело… Только бы не темнело… Ну пожалуйста, не надо темноты!..