Бросил я тогда охоту, продал ружье и раздал все припасы. Работаю с яростью, вечерами занимаюсь с детьми. Жена сияет, теща рада, бормочет: «Отвязалась от нас, проклятущая».

Детишки одни горевали. Известное дело, эти-то любят животных.

Днем к не вспоминал Стрелку, а ночами она мне долго снилась. Все терял ее, и это очень меня огорчало.

Потом, лет этак через пять, схлынуло. Снова ружьишко купил и все прочее. Но собак больше не держу. Не могу. Да и охочусь с прохладцей, будто свою неуемную охотничью страсть вместе со Стрелкой под тальниками зарыл.

А вспоминаю часто. Бывает, на охоте покажется: сейчас вот Стрелка выбежит навстречу мне из-за кустов. Сердце сожмет, заноет. Из-за этого разлюбил я лес и больше за утками охочусь.

Что же, виноват, не сберег. Доктор один говорил, что я, дескать, ни при чем, что-де погибла Стрелка из-за разрыва какой-то там аорты. Думаю, успокаивал он меня.

А иной раз и такое думается: хорошо Стрелка умерла, радостно. Дай бог каждому умереть за любимым делом, а Стрелка любила охоту.

Она была великой охотницей!

Вот как бывает в жизни — гаснет искорка в прогоревшем костре, и ничего не поделаешь, сам виноват. Просмотрел.