— Знаешь ли ты, какое блюдо самое ядовитое? — спросил султан. — Не знаешь, — тут же ответил он сам себе и добавил: — Самое ядовитое блюдо — это то, которого нет, потому что в миске пусто.

— Верно. Но почему мы должны сделать это?

— Если он может летать, пока я сражаюсь с врагами, то может и вниз спуститься. Не успеешь моргнуть, а он уже в Топкапы-сарае. Прилетел и уселся на мой престол. Кто ему помешает? Может быть, ты? Но ты летать не умеешь. Теперь понял почему?

И Хасана заточили в башне Киз, где ему каждый день роскошно сервировали стол, а потом приносили пустую миску с царского стола. Решили уморить голодом. Но умер Хасан не от голода. Умер он оттого, что его горечь, гнев и отчаяние до краев наполнили пустую миску. Миска посинела, и Хасан дал трещину, подобно тому, как иногда дает трещину весло.

Легенда рассказывает, что, когда Хасан сидел в заточении в башне Киз, одна женщина, влюбленная то ли в него, то ли в его подвиг, заказала у самых известных мастериц Галаты два веера, на которых изображалась судьба человека-птицы.

В Константинополе даже сейчас все знают подробности жизни того мальчика, который, став мужчиной, научился летать. Знали их и мастерицы. Закончив работу, они принесли свои творения заказчице, и она раскрыла сначала один веер, а потом и другой.

На первом веере, белого цвета, были искусно вытканы гребень из козьего рога, зеленая чалма, красные крылья из паруса и кошелек с дукатами. Ручку веера украшал рисунок, на котором изображалась башня в Галате. Через весь веер шла надпись:

Радость — это единственное, что вечно во вселенной.

Другой веер оказался синим, и на нем не менее мастерски были вытканы другие предметы, связанные с жизнью Хасана-Летателя: палка, Медуза, ключ с головкой из монеты и синяя миска. На ручке веера была изображена башня Киз. На этом веере прямо под головой Медузы тянулась надпись:

Когда она выходит из греческого мифа, то убивает взглядом, а потом возвращается назад.