Семён Каминский
Ангелы по пять
А.Б.
Теперь в такие магазины я заглядываю нечасто. Последний раз это было, пожалуй, лет десять тому назад.
Когда приезжаешь без особых сбережений жить в чужую страну, сначала вынужден что-то покупать в комиссионных магазинах Армии Спасения. Если не одежду, то, по крайней мере, домашнюю утварь, может, что-то из мебели… Потом, когда есть хорошая работа, свой дом и возможность купить новое, в такие места входишь с опаской: будто где-то здесь, среди длинных рядов с одеждой, стеллажей с разнокалиберными чашками и вазочками, плохими и неплохими картинами, стульями, столами, диванами и лежалым запахом могут встретиться давнишние эмигрантские страхи или ненужные воспоминания. Да и зачем сюда заходить?
Я хотел попасть в соседний ресторанчик, перекусить, но дернул не ту дверь. И когда пожилая женщина за кассой так приветливо улыбнулась мне, и сказала «Хэлло!», сразу уйти стало как-то неудобно. Я потащился вдоль рядов, вяло разглядывая всякое барахло и обходя редких покупателей.
Следом за мной, вместе с очередным звяканьем дверного колокольчика, в комиссионке оказались еще одни посетители, видимо, тоже перепутали двери. Я оглянулся — дама в большой светлой шубе громко зашипела на своего спутника по-русски:
— Идем отсюда, тут такой запах…
— Обожди, дай я быстро гляну на картины, тут может быть что-то…
Я повернул за угол стеллажа.
Здесь в картонных ящиках обнаружились целые горы виниловых пластинок. Некоторые из них хорошо сохранившиеся и даже запечатанные в полиэтиленовую пленку. Джаз, соул, очень много сборников к Рождеству. Вон натужно улыбается Донни Осмонд, выглянул из-под другого конверта немаленький носик Барбары Стрейзанд, этих я не знаю, этого тоже, Тина Тернер, опять Рождество, немножко древнего, забытого рока… А вот-вот… хитро ухмыльнулся старый знакомец — бородатый мужичок с темной заплатой на грязных штанах, согнувшийся под вязанкой хвороста на обложке четвертого альбома Лед Зеппелин. И обложка, и диск — как новенькие… чудеса! Это ведь 1971.
There's a lady who's sureAll that glitters is goldAnd she's buying a stairway to heaven…
— Фу, не трогай, бог знает, кто этого касался!
Объявление рядом сообщило, что все диски — по 50 центов. Боже мой, в одной далекой стране семидесятых годов такой диск стоил моей месячной зарплаты молодого инженера! У меня давно уже нет проигрывателя… здесь у меня никогда не было проигрывателя, только CD-плейер. Какой блаженный будет внимать сейчас этому шипящему волшебству прошлого века?..
— А кошки — ничего… и пейзажик мы можем подарить твоей маме…
Я бережно взял конверт и двинулся дальше.
Почти у самой кассы была составлена горка из небольших одинаковых голубоватых коробок. Что-то уцененное, нераспроданное в прошлый, а может, и в позапрошлый год, в других, дорогих магазинах, торгующих новыми товарами. Сверху на коробках — картонка с крупной надписью фломастером:
АНГЕЛЫ. 5 долларов за штуку
Открыв одну из коробок, я достал милашку-ангелочка, сделанного из приятной на ощупь, шершавой, чем-то похожей на резину керамики, раскрашенной в легкие пастельные тона. Он был немного меньше моей ладони, в курточке, штанах и кепке — этакий Гаврош с крыльями. «Сделано в Китае» — утверждала гордая крупная золотистая наклейка у него на заду, под крыльями… что ж, действительно, сделано в Поднебесной…
— Я хочу таких… штук пять, — изрекла за моей спиной все та же светлая шуба, — поторгуйся с ними! Пригодится на подарки.
Я неожиданно решил не отдавать этого, попавшего мне в руки и, признаться, совершенно ненужного мне глупенького ангелочка. Я продолжал внимательно изучать его, пока они отбирали других, торговались, платили за покупки, и повернулся к кассе только по сигналу колокольчика.
Эта женщина уверена: Все, что блестит, — золото.И она покупает лестницу в небо.И даже, если все магазины закрыты,Она, зная нужное слово,Сможет получить то, за чем пришла.И она покупает лестницу в небо.
Я вышел на холодный воздух: теперь у меня есть ангел за пять долларов и лестница в небо за 50 центов.
Неплохо для начала.
Или, вернее, для конца.
