Супруга его Людмила Евграфовна, прилежнейшая конторщица торфяного треста, ревностно дорожившая своей службой, неожиданно взяла расчет и через несколько дней укатила в Харьков. О событии этом, естественно, узнал Александр Иванович.

На харьковском вокзале Людмилу Евграфовну встретил рослый представительный мужчина в белой украинской рубахе, в полотняных летних брючишках и в сандалиях на босу ногу.

Встреча была радостной, с вокзала Людмила Евграфовна и ее спутник направились в гостиницу, где рослый мужчина предъявил документ на имя Осипа Григорьевича Мацука, литературного сотрудника ежемесячного журнала «Хозяйство Донбасса». Супругам дали побыть несколько часов вместе, а затем семейную идиллию пришлось прервать.

— Я желаю сделать добровольное и очень для меня важное заявление, — сказал мужчина на первом же допросе. — Инсценировки и переодевания ничего не могут ни изменить, ни исправить. Я совсем не Мацук…

— Знаю, — прервал его Александр Иванович. — Вы Михаил Яковлевич Росселевич, и встреча наша должна была состояться еще в Петрограде…

— Тогда я струсил, хотя был готов полностью признать свою вину перед Россией…

— Ну что ж, разоружаться не поздно и теперь. Слушаю вас, Михаил Яковлевич…

Собственноручное показание Беглого Муженька, написанное на десяти страницах каллиграфически четким убористым почерком, было и чистосердечной исповедью бывшего генштабиста Михаила Яковлевича Росселевича. Рассказывалось в нем, как мутная волна контрреволюции забросила этого офицера в лагерь озлобленных врагов его родины, как мучительно трудно осознавал он весь ужас своего положения, мечтая об искуплении содеянных преступлений, как вызревало в нем решение порвать с савинковцами.

Заканчивался этот документ призывом ко всем обманутым и заблуждающимся русским людям, которые еще продолжают борьбу против власти рабочих и крестьян, волею злосчастных обстоятельств сделавшись иностранными наймитами.

— Неплохо написано, от всего сердца, — признал Мессинг, ознакомившись с исповедью Росселевича. — Полезно бы опубликовать в печати…

Кто знает, быть может, искреннее раскаянье блудного сына и помогло кому-то одуматься, наставило кого-то на путь истинный, подсказав разрыв с силами контрреволюции. Но изрядно еще насчитывалось за рубежами Республики Советов и неразоружившихся ее врагов, немало было шпионов, провокаторов, диверсантов, а это значило, что Печатнику и всем его товарищам надо и впредь работать с полным напряжением сил.

Петроградские чекисты продолжали бдительно охранять завоевания революции.