Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 122

…Жду с нетерпением прибытия моей амуниции, т. к. из-за моего платья создается часто неловкое положение. Бывает, встречаю на улице офицеров моей команды и очень неприятно: честь отдавать неудобно, кланяться еще неудобнее. Все же во фронт приходится становиться. Точно так, никак нет, здравия желаю, Ваше Высокоблагородие, уже говорю “лихо”. И как-то обидно за свою студенческую тужурку. Впрочем, завтра или послезавтра это уже кончится.

ОТДЕЛЬНЫЙ ЛИСТ.

ГОСПОДАМ ОСЕЦКИМ-МЛАДШИМ

…Погодите немного. Управлюсь и буду писать каждому по отдельному письму. А теперь – ничего не поделаешь. Пишу всем вместе.

Сеня! Про какие книжки Истории русс. литерат. ты сообщаешь? Надо писать имя автора, а не цвет обложки! Может, ты их сам выкрасил? Гриша, ты мне ни слова не написал! А мне так интересно все про твою учебу!

Город Златоуст стоит на высоких горах. Горы такие высокие, что с одного разу и не доплюнешь до самой вершины. И покрыты лесом. Густым сосновым лесом. Минералов теперь собрать нельзя – все покрыто глубоким, глубоким снегом. А летом буду собирать. И в первых числах ноября будущего года, ты их получишь.

В городе живут много татар. Но они вовсе не продают “стары вещи”, а некоторые так даже совсем новые вещи продают. Поэтому их никто здесь не называет “старовещниками” и шурум-бурумами. Ходят здесь все люди (и татары тоже) не по тротуарам, а по улицам, посреди дороги. Я и сам не знаю почему. Догадайтесь почему? Может, оттого, что здесь совсем тротуаров нет?

Солдатов здесь очень много. Так много, что Раюшка их совсем и не пересчитала бы. Или она уже научилась считать до ста? Напиши мне, Ива, что читаешь. Кто тебе книги выбирает? И что Сеня читает…

Большой привет, как от Киева до Златоуста. А это не мелочь – тысяча верст!

14 ноября 1912

…Понемногу втягиваюсь в военную жизнь. Это совсем особенная полоса, о кот. вы, “вольные”, не имеете понятия. Солдаты так и называют невоенных – “вольный”. Солдатская жизнь имеет свои особенные несчастья, свои особые радости. И с тем и с другим приходится встречаться.

Когда присматриваюсь ко всем здешним жителям (а живут здесь только офицеры и солдаты), то я считаю себя самым счастливым из здешних. Офицеры здесь невероятно скучают, проклинают и службу, и Златоуст. Солдаты загнанные, забитые существа. И все мучаются и других мучают. Мне-то что? Годик отбарабаню и сейчас же вычеркну из своей памяти, из своей жизни весь год. Уеду домой – и прости-прощай Златоуст. А вот они останутся здесь.

…Наш полк стоит в четырех местах: Златоуст, часть в Челябинске (6 ч. езды) и еще в 2-х заводах, неподалеку от Златоуста. Маленькие городки. Моя 12 рота, к кот. причислен, стоит в Катав-Ивановском заводе (часа 3–4 езды). После прохождения “курса учения” в учебной команде меня отправят в роту. Но случится это только после летних лагерей. Пока же пишите в Учебную команду 196 пехотного Инсарского полка. Лагери бывают ежегодно в других местах. В прошлые года они производились подле Челябинска, затем в другом году около Самары…

16 ноября 1912

…Со мной такие перемены: скоро уезжаю в свою роту. В роте гораздо лучше, чем в команде. В команду собираются солдатские сливки. Лучшие выбираются, проходят особую школу и через год, по окончании курса (получив “диплом”), назначаются учителями молодых солдат. И получают высшие солдатские чины: ефрейторов, младших и старших унт. – офиц. и фельдфебелей. В команде целый день учатся. И строгость бо́льшая, чем в роте. Понятно, это все меня не касалось еще. Эти дни я пробездельничал вовсю. Ложусь, встаю когда угодно. Занимаюсь даже! К моему глубокому сожалению, для меня закрыта вся дорога солдатских чинов. Ефрейтора еще можно еврею получить, но дальше – ни-ни! Солдатская карьера кончена. Поэтому меня отправляют из учебной команды в роту. Все другие вольноопр. (русские) мне завидуют.

Условия казарменной жизни здесь приличны. Когда я поступлю в роту – условия жизни улучшатся.

Если бы здесь был мой дом – возможно, разрешили бы жить дома. Но казарменная жизнь не так ужасна, как мы себе представляем. Чистота везде – безукоризненная! Постельной зоологии – ни помину! Насчет чистоты строгость большая. При солдатских осмотрах за малейшую грязь наказывают. За разорванную рубашку, грязные руки, ногти на ногах, грязные ноги и портянки, неубранные постели, неснятую пыль, за папиросу, выкуренную в казарме, – наказание! Это чрезвычайно хорошо. Вентиляция хорошая. Пару ночей пришлось ночевать в общем помещении. Можете ли себе представить, что в помещении, где живут 25 человек (да еще солдат!), к утру воздух был так же свеж, как и днем? Это почти невероятно, но так!

Стены казармы обиты еловыми ветками.

…Обедаю я хорошо. Хожу есть в Офицерское Собрание. Там же и ужинаю и чай пью.

ЗЛАТОУСТ – МОСКВА

ЯКОВ – МАРУСЕ

19 ноября 1912

…Я родителям все описываю про бытовую сторону жизни. Другое им не очень интересно. И тоску здешнюю описать могу только тебе. Чего здесь нет – Тебя, Музыки, Книг. И вообще никакого культурного общения. Даже офицеры – люди малообразованные. Но среди них есть очень славные и сердечные. Я должен научиться прожить этот год без всего, что составляет наполнение моей жизни. И даже, кажется, без занятий. Очень трудно найти это время посреди дня. Зависть – дурное чувство, но нечто похожее во мне сидит – где-то в Киеве, в Москве, в Париже проходит та жизнь, которая меня интересует, в которой я могу участвовать, и проходит без меня. Как же прекрасно, Маруся, что ты занимаешься, и студия, и курсы, и такая наполненная умственными и физическими занятиями жизнь. В статье М. Волошина, которая в прошлом году попалась мне на глаза, замечательно передана теория вашего Bewegung’а, но он описывает также и художественную сторону и очень высоко оценивает эти выступления труппы госпожи Рабенек. А я, несчастный, до сих пор ничего этого не видел! И Вас не видел на сцене! И когда еще увижу! Мое воображение рисует прекрасное, но смутное зрелище.

…Тоску мою только укрепляет постоянное чувство Вашего отсутствия. Думаю, что романтический любовник написал бы иначе – я всегда чувствую твое присутствие! Увы, одно только отсутствие! И даже полное отсутствие писем! Только одна открытка за все время!

ЗЛАТОУСТ – КИЕВ

ЯКОВ – РОДИТЕЛЯМ

19 ноября 1912

…Сейчас одна из редких минут тишины в казарме. Войс ка по случаю табеля ушли в город на парад. Тихо, хорошо. Вчера получил ваше письмо. Оно вовсе не так долго шло. Всего пять дней. А езды всего 4 суток и 6 часов. Итого как раз 102 часа езды. Столько же, сколько из Киева куда-нибудь в Лондон.

Относительно климата и одежды. Зима здесь не страшная. Больше 25–30 не бывает, и то редко. Вообще холод очень люблю. Хуже весной. С гор туманы, сырость… Но и это ничего, потому что я редко простужаюсь.

Шинель подбивать ватином – твой совет, мама! – нельзя и неудобно, т. к. ватную шинель нельзя скатывать, чтобы через плечо одеть. К тому же в ватной шинели чрезвычайно тяжело ружейные приемы делать. Если будет холодно – одену белья побольше. Это достаточно. Вообще у солдат мерзнут только ноги. Об этом подумать придется. Мне советовали купить казенные сапоги (рубля 3–4 лучшие). Они делаются очень просторными – можно намотать много портянок. Так и сделаю. Носки шерст. я уже купил и уже разорвал. Портянки лучше. Вообще с этой стороны предлагаю тебе, мама, не беспокоиться. Ведь ясно, что если холодно, неудобно, нехорошо – постараюсь как можно скорее, чтоб было тепло, удобно, хорошо.

…Форма моя уже получена, т. е. прошла приказом по полку. Завтра понесут ее в швальню, чтобы пригнать на меня. Будет готово дней через 6. Значит, солдатом я сделаюсь только после 25 числа. Все это время я бездельничаю с точки зрения военной службы. На занятия, в строй не хожу. Пару дней занимался по гимнастике, по разборке ружья, далее приставили меня по канцелярской части, где мне никакого дела нет. Зато имею время заниматься с моими книгами. За киевскую газету очень благодарю. Но выписать сюда нельзя. Да в этом и надобности нет. “Новое время” часто читаю в Офицерском Собрании, где я обедаю и ужинаю. А “Русское Слово” иногда на вокзале покупаю.

…Ты, папа, пишешь, что дела в этом году хороши. Мне бы очень хотелось подробнее знать: об мельнице, об перевозке сена, вообще о “берлинах”, кончилась ли навигация. Перед отъездом ты ведь сказал, что я тебе помощником буду после института. Ну, а помощнику нужно знать подробнее. Это будет мое занятие вместо музыки. Может, ты и прав оказался. Есть на свете места, где музыка вовсе не живет.

…Вчера сидел на койке, читал немецкую книжку. Приходят солдаты, просят читать вслух. Читаю, они внимательно слушают.

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 122