- А кто ж с ним справился, дядя Гаспар? - Павлик временно забыл, что он уже взрослый, да и академик ничего не имел против такого обращения.

- Нина Зияевна подсказала. Помнишь, к вам другой призрак играть в вист приходил, Дикий Оскар? Вот он и управился, он этого призрака сперва раздел, - костлявое, я тебе скажу, зрелище, - потом в хатку сунул и дверь запечатал. Вечным проклятием. А потом еще дикий мужик приплыл, знаешь, Ильин, и свое добавил, ну, не проклятие, но то самое добавил, что дикие мужики обычно только и говорят. Вот и конец призраку.

- А не жалко его?

Лицо академика окаменело.

- Нет, Павел Павлович. Хватит этого призрака и с нас, и с вас, и вообще хватит. Лишний он. Пусть лежит под Рифейским хребтом, и никакие хозяйки медной горы к нему не ползают. Тарах праздник сегодня по этому случаю устраивает - говорит, от этого призрака у него даже посевы морской капусты с тоски кисли сколько лет. Надоел, словом.

Бык выруливал из Селезни в Рифей. Европу у него спине уженельзя было разглядеть, да и сам он даже в бинокль виделся светлым пятнышком на темных водах реки. А что же Европа?

Академик вдруг засмеялся - наверное, от облегчения.

- Я вот тоже задумался - а что Европа? Я, Павел Павлович, так думаю: дура она старая, эта Европа - вот и весь сказ.

1994-1999