У нее появилось новое увлечение — встречаться со знаменитыми людьми. Она чуть ли не коллекционировала их. Если в город прибывал знаменитый киноактер, политик или член какой-нибудь европейской королевской семьи, Черити обязательно приглашала его пообедать у них, погостить несколько дней или пройтись по магазинам, а напоследок засыпала подарками.

Первое время Уолта это только изумляло, но постепенно он и сам втянулся в эту игру. Ему доставляло удовольствие видеть за своим столом известного человека, но больше всего ему нравилось, когда в газетах, в отделах светской хроники, появлялась его фотография. «Возможно, в далеком Орегоне одна леди тоже прочитает эту газету и поймет, каким богатым и знаменитым стал ее единственный ребенок?» — думал он.

Желание полюбить кого-нибудь больше не посещало его, и когда он вспоминал, как мечтал об этом в тридцать лет, то начинал смеяться над собой. «Тогда я был похож на потерявшегося ребенка», — говорил он себе.

Теперь любовью всей его жизни была работа.

7

США, весна 1992

Уолт неукоснительно придерживался одного правила: никогда не вступать в любовную связь с сотрудницами. Независимо от того, насколько привлекательной была женщина и как сильно его к ней тянуло, он решил, что никогда не попадется в эту ловушку. Ловушкой он считал подобные отношения потому, что слишком часто видел их последствия. И дело было не в том, что он скучал по Иоланде, а скорее в том, что на подготовку хорошей секретарши уходит много лет — а ведь стоит любовникам один раз поссориться, и секретарша уходит, унося с собой коммерческую информацию, которую она вполне может продать следующему нанимателю. Кроме того, обычно жены легко узнают о служебных романах от других сотрудников: мудрая жена всегда сообразит завести в штате, компании подругу, которая будет передавать ей все сплетни. Было и еще одно соображение: алиби, которое подтверждает кто-то из твоих сотрудников, полиция вполне обоснованно считала менее надежным. «Ну, уж нет, лучше не впутываться во все это», — еще много лет назад решил для себя Уолт.

Когда в компанию пришла Бет, такая красивая и сексуальная, он, как и любой другой мужчина, испытал большой соблазн закинуть удочку, но устоял. И теперь был очень рад этому, их с Бет связывали прекрасные деловые отношения, основанные на взаимном уважении. Она хорошо понимала его, не боялась и знала о том, как функционирует его империя, почти все — лучше ее об этом были осведомлены, пожалуй, только Габби и он сам. Секс мог все это непоправимо испортить.

Сейчас Уолт стоял у окна своего ультрамодного кабинета и глядел вниз, на вереницу фургонов и грузовиков, которые развозили его фармацевтическую продукцию по всей стране. За ними тянулась железнодорожная ветка с вагонами, украшенными логотипом его компании.

В дверь постучали. Он обернулся, и сердце его сладко замерло.

Винтер Салливан, пришедшая на собеседование со своим возможным работодателем, не была красивой в традиционном смысле этого слова. Ее большие зеленые глаза посажены чуточку широко, рот немного меньше, чем того требовала мода, а нос с небольшой горбинкой.

В этом лице все черты были неправильными, и в то же время оно создавало впечатление необычайной привлекательности. Великолепные светлые волосы, прямые и гладкие, напоминали поверхность спокойного пруда, и Уолту тут же захотелось коснуться их, ощутить их шелковистость. Ее нельзя было назвать ни низкого роста, ни высокой, ни полной, ни худощавой. Но главным было то, что Винтер излучала жизненную энергию и оптимизм даже тогда, когда не улыбалась, когда же на ее лице зажигалась улыбка, оно буквально светилось. Ее улыбка не была проявлением вежливости, самодовольства или застенчивости — это была широкая искренняя улыбка.

— Мисс Салливан, — протянул руку Уолт, — судя по всему, вы именно тот человек, которого искала наша компания.

— Но вы ведь не задали мне ни одного вопроса, — ответила женщина мягким голосом, в котором ему послышался смех.

Осознав свой промах и подумав, что же такое на него нашло, Уолт произнес:

— Это собеседование было всего лишь формальностью, приглашением в штат. Вы и ваше резюме произвели на моих кадровиков сильное впечатление. — Он похлопал ладонью по папке, лежавшей на его широком столе из стекла и стали, после чего уселся в кресло из хрома и черной кожи и попытался напустить на себя серьезный вид.

— Они меня изрядно помучили. — В голосе Винтер снова зазвучал смех, и Уолт подумал, что мог бы слушать этот голос часами.

— Вам предстоит занять очень важную должность. Фармацевтика — довольно скользкая область, и нам необходимы хорошие отношения с прессой и общественностью. Я знаю, что последние пять лет вы работали в компании «Цайгелз». Почему вы решили сменить место службы?

Уолт ощутил, что постепенно приходит в себя, но ему все равно хотелось сказать Винтер, какая она красивая и как она ему нравится.

— Скажем, так работая в традиционной фармацевтической фирме, я смогла ознакомиться со всеми плюсами и минусами этой области. Если помните, «Цайгелз» столкнулась с серьезной проблемой: с судебными исками по поводу транквилизатора «Меридиан».

Уолт кивнул: он действительно хорошо помнил тот шум, который поднялся в прессе вокруг этого дела. Тогда его конкурентам пришлось выплатить по несколько миллионов парочке беременных женщин, у которых произошел выкидыш. Не исключено, что успокаивающее средство было тут абсолютно ни при чем, но в тех обстоятельствах было дешевле заплатить, отозвать средство, немного его переделать и вновь выбросить на рынок с предупреждением, что во время беременности принимать его не рекомендуется.

— Кроме того, работая там, я почувствовала, что меня все сильнее интересуют гомеопатия и траволечение. Я знаю, что ваша компания активно этим занимается.

— В данный момент подобные средства составляют лишь тридцать процентов общего объема нашего производства, — ответил Уолт и тут же пожалел об этом: а что если Винтер утратит интерес к работе? Может, стоит сказать ей, что они собираются увеличить долю народных и гомеопатических средств?

— Мне это известно, но ведь когда речь идет об альтернативной медицине, треть — это не так уж мало, — ответила