***

Когда пыль осела, среди развалин дома осталась стоять только лестница на второй этаж. Практически нетронутая. Белая, с красной ковровой дорожкой, ведущей в никуда. В свете прожекторов она казалась прекрасным реквизитом для голливудского мюзикла. Словно вот-вот зазвучит бравурная музыка, и на лестницу поднимутся десять длинноногих танцовщиц в блестящих костюмах и закрутят булавами. Но над развалинами воцарилась тишина. Лишь вдали гремели раскаты приближающейся к Бердску грозы.

Раздался скрип, и из-под обломков дома вылетела, громко хлопая крыльями, большая серая птица. Она сделала несколько кругов над развалинами и улетела с противным криком в сторону грозовых вспышек.

Дэн не заметил, как к нему подошел Шинкаренко. Он был без шлема и маски. Повсюду бегали вооруженные люди, трещали рации.

– Это что у тебя? – спросил Олег, вытирая пот со лба.

– Где? – не понял Дэн и посмотрел на урну в руках. – А, это? – он пожал плечами. – Все, что осталось от матери, – и добавил тихо: – И от сестры.

***

Ночь получилась бессонной. Никто так и не понял толком, что случилось с домом. Официальное заключение – утечка газа и, как следствие, взрыв. С бандой Сарыча в ту ночь было покончено. Тело Леры так и не обнаружили.

Утром, когда розовый свет восхода залил руины и все формальности были улажены, к Дэну снова подошел Шинкаренко.

– Прости, брат, – сказал он. – Ну и ночка, да? – положил руку Дэну на плечо, заглядывая в глаза. – Я узнал про твоего приятеля. Мне жаль…

Дэн вздохнул. Он уже знал, что скажет ему Олег.

– Ты был прав, – сказал Олег. – Он и правда погиб на пожаре в Искитиме.

Дэн кивнул. Он думал о Лере.

– Ты как? Отвезти тебя домой?

Дэн покачал головой, улыбнулся и ответил:

– Спасибо, но у меня еще одно дело в Бердске осталось.

***

Ветер с Новосибирского водохранилища хлестал лицо прядями волос. Дэн поставил урну на землю и прихватил волосы резинкой. Он стоял на небольшом уступе над водой и вспоминал все, что с ним случилось за последние два дня. В голове гудело после бессонной ночи, но разум был чист как никогда до этого. Дэн покачал головой, глубоко вздохнул, поднял урну и прижал к груди.

– Ладно, – сказал, откручивая крышку. – Оставлю тебя здесь…

Крышка со скрипом открылась, выпустив в воздух серое облачко. Дэн вытянул руку и наклонил урну, стараясь, чтобы ветер не принес золу в его сторону. Тонкая струйка праха коснулась воды, растеклась по поверхности, начала тонуть. Что-то сверкающее мелькнуло в воздухе, булькнуло в воду. Следом еще. Дэн заглянул в урну. В темноте, полузасыпанные прахом, сверкали бриллианты.

Он сел на осыпающийся песчаный берег, не замечая, что вода, набегая, мочит ноги, и улыбнулся.

КОНЕЦ

Эпилог

Старый Арбат был полон людей, не знавших, как с пользой провести субботний вечер. Обжигающе холодный ветер задувал капли дождя, висящего сплошной водяной завесой, под зонтики всех мастей.

В Hard Rock Cafe, где вот-вот должна была начаться презентация дебютного альбома группы «Атолл Бикини», было жарко и шумно. Вверх и вниз по лестнице, рассматривая стены, обвешанные реликвиями рок-н-ролла, бродили люди, которых Дэн не знал. Все пришли на него. Звучала иностранная речь и почему-то попсовая музыка. В воздухе искрилось электричество.

Дэн следовал давно разработанной концертной рутине. После саундчека ушел к бару и заказал двойную порцию бурбона. В такие моменты ему было важно побыть одному. Мысленно пробежался по списку песен. Стоит ли начинать с заглавной? Хлебнул виски. Кусочек льда скользнул по бокалу и глухо стукнулся о зубы. Дэн знал: все пройдет отлично, с какой бы песни они ни начали. И все равно волновался. События последнего года показали, что если он и хорош чем-то, то только своими песнями.

– Извините, – тронул его кто-то за плечо. – Вы Дэн?

Он обернулся. Какая милая улыбка у этой девушки!

– Да, – он улыбнулся в ответ.

– Там вас просят, – сказала девушка. – Говорят, пора начинать, – снова улыбнулась и покраснела. Пятнами, как часто бывает с рыжими.

Дэн залпом допил виски и сунул купюру в карман ее передника. Так быстро и ловко, что она даже не шевельнулась. Дэн знал: рыжая официантка смотрит ему вслед. Думает, что он крутой. Звезда. А Дэн смеялся, чувствуя себя маленьким обманщиком. Мог ли он еще год назад мечтать, что запишет альбом, подпишет контракт и будет играть здесь сольник?

Зал встретил его гулом голосов. Волна энергии от собравшихся людей прокатилась по нему, скрутившись спиралью в желудке, едва он вошел. Быстрым шагом прошел у стены и запрыгнул на полукруглую сцену, сбоку от огромной горы колонок. Пошел за кулисы, стараясь не наступать на провода. Переступая через аккуратные ряды примочек, не рассчитал и задел одну из барабанных тарелок. Медь возмущенно ухнула. Кто-то из толпы засвистел, раздались аплодисменты.

– Ты где пропал, Дэн? – крикнул Андрюха, барабанщик группы. – Опять перед концертом накачивался?

– А вы чего тут телитесь? Вышли бы уже на сцену, подключились, я бы подтянулся.

– Саня где?

– Тут я, – ответил басист из-за горы каких-то коробок.

– Хорош дрыхнуть! Пошли, зададим им жару, чтобы известка с потолка посыпалась! – крикнул Лёха.

И они порвали зал. Это стало понятно с первой, заглавной песни нового альбома. «Ангел-хранитель» задал тон всему концерту. Голос Дэна взлетал к небу, пробиваясь сквозь перекрытия, и падал сухими осенними листьями под ноги зрителей. Это было настоящее волшебство! То, что он делал с публикой, то, как они следовали за ним, не сводя глаз. Люди в зале поднимали руки в едином порыве, прыгали и плясали. Они подпевали.

Сорок минут пролетели как вдох и выдох, и, когда замер последний аккорд, Дэн опустил голову, бросив гитару. Зал затих, и стало слышно, как бармен наливает содовую в коктейль. Андрюха встал из-за барабанов, и зал взорвался аплодисментами. Дэн стоял, опустив голову, совершенно опустошенный. Мысли, сознание его витали далеко. Он растворился в гармонии, оставаясь бездумным телом на земле в лучах софитов. Аплодисменты – ливень по крыше. С каждым вздохом, с каждым ударом сердца Дэн возвращался из музыкальной нирваны обратно на сцену.

Сначала ощутил подошвы ботинок и легко качающиеся под его весом деревянные доски сцены, пошевелил пальцами рук, стер пот с ладоней, проведя ими по брюкам, и поднял взгляд. По лицу, застилая глаза, тек пот. Он мог поклясться, что из толпы на него смотрели те самые глаза, правый – голубой, левый –