– Послушай-ка, – прошептал он, когда мы ненадолго поровнялись, – я видел тебя вчера?

– Эээ… Не припомню…

– …Очень даже может быть! – соврал я вслух.

– Хорошо… А то все хожу и думаю, видел или не видел… Скажи, пожалуйста, а сегодня утром я мог тебя видеть?

– Мог, дядь Коль, мог…

– …Тем более, что утро – это прямо сейчас. Если, конечно, я совсем не выжил из ума!

– Отлично… А в обед сегодня мы не виделись?

– А вот в обед не виделись, дядь Коль, его время еще не пришло…

– …Блин, а вдруг Наполеон прав?!

– Ладно, свидимся еще, – бросил он вслед.

– Не уверен, – подумалось мне, и я снова посмотрел на своих провожатых.

– Замолкни! – мысленно огрызнулся рослый эпилептоид.

– Интрига! – вновь начал бесить шизоид.

Истероидный Сергей Петренко по прозвищу Душегуб страдал ярко выраженным бредом ревности. Сам он был из Петербурга и, по слухам, едва не замочил там собственную жену, причем в буквальном смысле, когда топил в Фонтанке, ну или Мойке, заподозрив в неверности. В больнице он находился по приговору суда и, в основном, молчал. Но мысленно продолжал прокручивать все произошедшее в голове, а остальные справедливо опасались, как бы он не заподозрил в чем-нибудь и нас:

– С кем она встречалась в последний раз? Не с тобой ли?! – он зыркнул на меня исподлобья.

А я еще ближе встал к своему эпилептоидную конвоиру, в котором впервые увидел даже нечто человеческое и безопасное:

– Ни с кем, ни с кем, Серег, меня вообще там не было!

– А где ты был? И что делал в четверг вечером?!

Слава богу, меня увели. А мысли Сергея потонули в гуле больничных голосов.

Наконец, гипертимный Леха – вообще самый здоровый из всех!

– Тогда что он тут делает? – могли бы спросить вы.

А я бы ответил: – Косит от армии, ясен пень.

Но даже на фоне отъявленных психопатов он выделялся одной своей раздражающей привычкой. Парнишка задрал всех разговорами о… боксе. Я ничего не имею против этого, да и любого другого вида спорта. Но когда человек говорит о своем увлечении 24/7 – это тоже ненормально!

– Недавно подумал, а вот если бы я стал боксером, на кого я хотел бы быть похожим? – рассуждал Леха вслух. – Конечно, на Майка Тайсона!

– Который откусил Холифилду ухо.

– Вы наверняка не помните тот легендарный бой девятого ноября девяносто шестого года, но что с вас взять… Кстати, Тайсон даже лежал в психбольнице. И не один раз. Еще в юности врачи поставили ему диагноз маниакально-депрессивный психоз. А школьные учителя называли умственно-отсталым.

– Прекрасная ролевая модель.

– Более того! Один британец назвал в честь него своего сына, который тоже стал чемпионом.

– Зря я вообще о чем-то заикнулся.

– Теперь все знают его как Тайсона Фьюри. Кстати, и Фьюри – признанный психопат с биполярноаффективным расстройством! А когда он пришел на пресс-конференцию с Кличко в костюме Бэтмена…

– Отстань уже, псих! Иди в армию!

Словом, понятие нормы – весьма относительно. А больницу населяли самые разные типы личностей. В каком-то смысле они даже вернули меня к истокам. Ведь профайлинг берет начало именно из психиатрической практики. Отсюда и уже известные вам названия семи основных психотипов. Частичка «ид» в переводе с греческого – «подобный». Поэтому шизоид – подобный шизофрении, эпилептоид – подобный эпилепсии и так далее.

Санитары не по-доброму покосились на меня, демонстрируя редкий случай единомыслия между двумя конфликтующими характерами.

– Может, диазепамчику ему по самое не балуй? – мысленно поинтересовался шизоидный.

Но второй вновь вспомнил, кто он есть, и огрызнулся: – Я те сам ща вколю! Дефицитный раствор будет мне переводить.

– Психи…

После чего меня последовательно провели мимо штрафного изолятора, как тут называют между собой комнату для особенно буйных.

– Пронесло!

Мимо туалета…

– Да неужели? – осклабился санитар, известный пошлыми эпилептоидными шуточками.

Мимо кабинета главного врача…

– Еще одним психом меньше, – подумалось мне.

Но комнату для свиданий мы тоже прошли.

– Хмм?

После чего санитары спохватились и решили вернуть меня в кабинет главного врача…

Глава 35. Мысли вслух

…Где меня уже поджидал, кто бы вы думали? Конечно же, Александр Аркадьевич Северов! Что-то давно его не было, правда?

– Боже, какая встреча, сколько лет, сколько зим?! – я притворно развел руки в стороны, как будто намеревался заключить его в объятия.

– Здоро́во, сынок…

– …Давай только без телячьих нежностей.

– А вы опять за старое, да? Обращаетесь ко мне как Родитель к Ребенку? А не как Взрослый к Взрослому!..

– …И вам не хворать, Александр Аркадьевич! – вслух я, как всегда, сказал другое.

– Ну а как еще? Ты ребенок и есть…

– …Кому Александр Аркадьевич, а кому и папа! – заявил он во всеуслышание.

После чего я взорвался:

– Ты!!!!!!!..

А единственное, о чем думал потом:

– …Как хорошо, что мысли не наказуемы!

Словом, встреча с Александром Аркадьевичем как-то сразу не задалась. Я вскочил с места и принялся душить дорогого папашу. А он не только не сопротивлялся, но улыбался и пытался смеяться, как будто я делал с ним что-то смешное.

К счастью, в комнату влетели санитары. И довольно скоро нас растащили. Даже вкалывать по «самое не балуй» в этот раз не потребовалось.

– Ну что, успокоился? – участливо поинтересовался Александр Аркадьевич, когда немного отдышался.

– Да, папа…

– …Черт… Вырвалось!

– Немного непривычно звучит, правда? – довольный собой Северов откинулся на спинку стула. – Но не будем тянуть кота за причинное место… Давай, ты прямо сейчас задашь мне все интересующие вопросы?

– Раньше вы сами горазды были поговорить… – напомнил я.

– …И не затыкались, когда я так хотел поделиться чем-то своим, сокровенным!

– Но сегодня особый день. Хочу послушать тебя!

– Гонишь?

– И давай без этих, знаешь, задних мыслей?! Говори все, как на духу, а я также буду тебе отвечать! – пообещал мой собеседник.

– Тогда задам только один простой вопрос… Зачем вы мне всю жизнь изгадили?

– Вот так вот сразу: жесть, хардкор, не в бровь, а в глаз! – чему-то обрадовался папа. – Хотя, конечно, это спорное утверждение.

– В чем?

– Ну давай посмотрим, – с этими словами Северов поставил на колени заранее припасенный портфель, извлек из него кучу бумаг и принялся деловито раскладывать их передо мной. – Лучший психолог города Москвы две тысячи восемнадцатого года. Финалист национального конкурса «Золотая психея» двадцатого. Обладатель трех почетных грамот мэрии и одной