– Наказание! Каково наказание? – дернулся дервиш.

– Я не судья, я следователь. Будь я судьей, полагаю, оправдал бы вас. Вы пролили лишь собственную кровь.

С этими словами Курский повернулся к дервишу спиной и взошел по лакированной лестнице на длинную веранду ресторана Грегори, где уже дожидалась его вторая за сутки овсянка. Эту овсянку он поглотил с достоинством и снова смотрел издали на крышу сектантской усадьбы, но сегодня какая-то пегая, мутная взвесь вилась в воздухе, и солнечный отблеск не горел над крышей, окруженной взъерошенными пальмами. В миг завершения трапезы официант передал ему записку от связного с коряво написанной фразой пароля:

  THE SPELL HAS BEEN BROKEN. NOON. TOMORROW.

Этот пароль означал, что разрешение Праотца О получено, и завтра в полдень Курского ждут в усадьбе.

В ту ночь старику приснился сон. Он стоял на дикой заре времен первым человеком Адамом – стоял среди деревьев, одиноко, без Евы, без нерожденных своих сыновей Каина и Авеля. Было душно, и солнце всходило, но он не узнавал этот диск, не знал его имени.

Когда Адам сорвал яблоко, в раю светило солнце. Яблоко не выглядело аппетитным, оно было черным, как уголь. Только в одном месте эта чернота переходила в зыбкое бурое пятнышко, в центре коего зияла дыра. Оттуда выглядывала дрожащая мордочка Червя-Искусителя с широко открытыми сапфировыми очами. Адам был бесчувственным и тупым, как движущаяся статуя, он ничего не понимал, но зной, внезапно наполнивший сад, мучительно предсказывал, что сейчас совершится первое в мире убийство. Адам поднес яблоко ко рту, и первый укус убил Искусителя.

О секте, возглавляемой Праотцом О, Курский знал мало. Почти ничего не знал он и о самом Праотце. Но люди уже работали, информация скоро обещала поступить. Вот только ждать ее не представлялось возможным, и Курский смело отправился в сектантское поместье, не вооруженный никаким знанием о том, что его ожидает.

Поначалу он увидел то, что и предполагал увидеть, – высокий глухой забор, снабженный камерами слежения, на входе – охранники в песчаных униформах с черными квадратами на рукавах, за забором – большой джангл-парк, безлюдный, пустующий в сонливости зноя, в птичьих и обезьяньих криках. Ветер выворачивал листья пальм, показывая их палевую изнанку, сутулые обезьяны перебегали по аллеям, а людей он не встретил, пока не приблизился к центральному зданию, где у входа уже поджидали его несколько сектантов в длинных светлых просторных одеяниях. Их было трое, два парня и девушка, – судя по лицам, все из разных стран. Лица (как и вообще случается у сектантов) бесстрастные, собранные и отрешенные одновременно.

– Мистер Курский? – сказал самый рослый, беловолосый, похожий на шведа.

Курский вежливо прикоснулся к полям соломенной шляпы.

– Вас желает видеть Праотец О.

Правнуки ввели Курского в дом. Внутри все действительно напоминало храм – огромная зала с полукуполом потолка, вся из белого, слегка искрящегося камня, напоминающего прессованную соль или сахар. Никаких украшений, никаких изображений – только черные флаги и белые шары, составляющие, чередуясь, большой круг в центре залы. После жаркого сада кожу вошедших лизнул почти арктический холод – мощные охладители воздуха работали здесь. Из центра круга, состоящего из флагов и шаров, вверх вела железная лестница. Указывая на нее, швед произнес:

– Поднимайтесь наверх, мистер Курский. Праотец примет вас в своем личном покое, который мы именуем Шаровой Молнией.

Курский послушно полез по лестнице, раздумывая, не убьет ли его там невероятным разрядом электричества. Он оказался в шаре на крыше – здесь не обнаружилось ничего, кроме вогнутых белых стен, а сверху свисал на подобии жгута, свитого из листьев и стеблей, странный кожисто-лиственный кокон больше человеческого роста.

Некоторое время царила полнейшая тишина. Кокон висел неподвижно.

Курский кашлянул. Этот кашель словно бы пробудил кого-то, кто сидел внутри кокона.

– Вы обещали, что ни о чем, что вы увидите и услышите здесь, вы не сообщите полиции, – раздался голос из кокона. Голос звучал странно, как будто говорили в морскую раковину, но слова слышались отчетливо. Ясный международный английский язык.

Внимая этому голосу и глядя на кокон, напоминающий висячее гнездо птицы Дарзи, Курский думал о симметриях – вся эта история началась давно, на окраине Лондона, в цилиндрическом красном зале, где с потолка свисала голая и связанная мертвая дама, похожая на белую фарфоровую грушу. Теперь перед ним предстал подвешенный кокон. Два фрукта с древа познания. Если бы эти два подвешенных объекта раскачать, если превратить их в маятники, качающиеся с возрастающим ускорением…

– Да, обещал. И собираюсь выполнить обещание, – ответил Курский.

– Хорошо. Обещайте также, что никому другому вы тоже не расскажете ничего из того, что увидите и услышите здесь.

– Обещаю.

– В таком случае вы желанный гость. Мы приняли решение пригласить вас сюда в качестве частного сыщика, чтобы вы расследовали преступление, которое совершилось в усадьбе. Убийство. Убили моего лучшего ученика – самого яркого, самого многообещающего, самого пылающе-чистого. Это убийство – страшный удар. Удар в сердце. Этого ученика я любил более других, именно ему я хотел передать свою Миссию, когда придет нужное время. Наше небольшое сообщество живет замкнуто, никто не приходит сюда из внешнего мира, и мы нечасто спускаемся с нашего холма. Так что убийца здесь, он – один из нас. Вы можете оставаться в усадьбе столько, сколько вам потребуется для выяснения правды. Вам дана весьма полная свобода действий. Размер вознаграждения за работу впечатлит вас. После завершения расследования вы должны сообщить о результатах мне. Вы обязаны сказать мне правду даже в том случае, если придете к выводу, что убийство совершил я. Истина – любая истина – не испугает меня. Я жажду правды, правды без прикрас. К каким бы выводам вы ни пришли, помните, что вы уже оправдали меня. Я пролил лишь собственную кровь.

На мгновение морщинистые листы бурого кокона раздвинулись, и меж ними выглянуло выкрашенное красной краской лицо.

Курский расследовал убийство, случившееся в усадьбе «Шар и Флаг» в Анджуне. Ему пришлось разочаровать влиятельные силы, просившие его взяться за это дело. Эти силы весьма надеялись, что убийство совершил руководитель секты Праотец О (Озеров Олег Осипович, 1977 года рождения, родился в городе Кимры Тверской области). Но Курский установил, что Праотец к убийству непричастен. Убийство совершил ревнивый швед.

Это был человек, излучающий тоску, и то, что он всегда одевался в нечто стереотипно-британское (то есть в болотного оттенка твидовые пиджаки