Дальше я попытался прочесть длинную лекцию о том, что подавляющее большинство людей – примерно восемьдесят процентов – в любой непростой ситуации капитулирует, то есть сдаются перед однажды заученной схемой и включают ее во всех похожих случаях. Но десять процентов все же пытаются избегать ситуаций, где им может быть некомфортно. А еще десять – выбирают сверх- или гиперкомпенсацию, то есть поступают ровно наоборот.

– К примеру, страх летать. Большинство пассажиров, заполучив его однажды, будут всю оставшуюся жизнь нервничать, находясь в воздухе. Десять процентов откажутся летать совсем. Ну и еще десять в режиме гиперкомпенсации поступят назло своему страху, став, к примеру, пилотами истребителей! – «умница» Анастасия стала уже немного раздражать.

А вам важно знать лишь, что схем существует великое множество. Большинство из них родом из детства (психологи не врут, постоянно талдыча об этом!). Но все эти схемы плюс-минус соответствуют нашим психотипам. Как говорили древние: «Quod licet Iovi, non licet bovi».

– Что позволено Юпитеру, то не позволено быку.

– Именно.

Переводя на русский – та норма поведения, которая свойственна эпилептоидам, вряд ли будет применяться эмотивами и так далее.

– Знаю.

– Знает она… Тогда мне просто нечему тебя учить!

– Заметьте, не я это сказала.

– Я тоже не произносил этого вслух!

Затем я на автомате похлопал помощницу по руке. Но задержал свою чуть дольше, чем следовало бы. А она тут же высвободилась и строго посмотрела на учителя:

– Ты… Вы… забываетесь!

– Как скажешь…

И я тоже убрал руку.

– …До свидания, Анастасия!

– До свидания, Игорь Александрович!

– Каждый раз чувствую подвох, когда слышу это отчество. Но пока еще не понял, откуда ждать неприятностей.

Глава 32. Санта-Барбара

– Ту-ту ту-ту… Ту-ту ту-ту-ту… Ту-ту ту-ту… Ту-ту… Ту-ту-ту…

Не удивляйтесь, но психологов тоже иногда посещают идиотские мысли. Хотя даже в этом наборе звуков, который мог показаться вам хаотичным, можно найти причинно-следственную связь с моим состоянием. Это мелодия из… заставки к сериалу «Санта-Барбара». Да, когда-то медведь наступил мне на ухо и изрядно там потоптался, но поверьте уж, это она!

Я не назову оттуда ни одного персонажа, а сюжет припоминаю совсем смутно, но несколько вещей отложились в памяти навсегда: это была бесконечная мыльная опера, где куча людей приходились друг другу родственниками или как минимум бывшими женами, мужьями, любовницами и любовниками, у большинства имелись внебрачные дети и абсолютно у всех – скелеты в шкафу. Почему я об этом вспомнил? Уже скоро сами все поймете…

А последний ответ, который дала на «экзамене» моя эмотивная ученица, был такой:

– В среднем обычный человек использует от семи до двенадцати схем поведения. Только у тревожников их больше. Именно так они борются с тревогой, стремясь запрограммировать свою жизнь на годы вперед. Ну а меньше всего схем у шизоидов. Зачем им какие-то шаблоны, если каждый раз можно выдумывать что-нибудь эдакое? Хотя пара-тройка схем подойдет и им…

В последний раз я видел Аллу на дне рождения нашего сына. Праздник мы устроили на нейтральной территории – в дорогом ресторане на Новом Арбате. Правда, людей пришло намного меньше, чем обычно. Семьи, которая раньше служила точкой притяжения для всех, у нас уже не было.

После развода моя шизоидная бывшая не стала более открытой и расположенной к общению. А что творилось в ее голове, лучше знал Саша, мой заклятый истероидный товарищ, который спал с ней еще до нашей свадьбы и на этом основании полагал, что моей с ним дружбе ничего не угрожает.

Матвею же стукнуло тринадцать – пубертат и все такое прочее. Хотя учитывая его шизоидно-эпилептоидный бэкграунд, переходный возраст у пацана начался гораздо раньше. Притом, что сын и до того не был гиперактивным, чтобы закатывать большие вечеринки. А тех нескольких хулиганов, с которыми он проводил время, на его семейный праздник никто и не приглашал.

– Профессиональный тост в тему, – я взял микрофон, поднялся и попытался отыскать глазами Матвея, спрятавшегося от меня на другом конце стола. – Магазин. Папа не может купить сыну слишком дорогую игрушку. Тот начинает плакать и канючить. Отец не знает, что делать, но тут видит табличку «Психолог». Заводит сына туда. Психолог просит отца выйти, буквально на минуту. Тот выходит. И ровно через минуту появляется сын, утирает слезы и просит прощения у отца. Но по дороге домой папу все же разбирает любопытство, как же психолог решил проблему, тем более так быстро? Отец спрашивает сына. И тот отвечает: «Как-как?.. Обещал уши надрать, если не перестану»…

Я вновь попытался найти глазами Матвея:

– Дорогой сын…

Но он не смотрел в мою сторону.

– …Желаю тебе, чтобы твои желания всегда совпадали с твоими возможностями!

Мотя засмеялся, но не факт, что над моей «шуткой». Все это время он о чем-то весело рассказывал своей матери. И тогда я понял, что потерял обоих. Ведь даже ухажер Аллы сидел ближе к моему сыну, чем я. Да и психолог из моего поздравления скорее должен был ассоциироваться у Матвея с дядей Сашей, чем со мной. С сыном я не разговаривал уже несколько месяцев. А с бывшей женой, в основном, переписывался. Только по делу. И на уровне:

– Надо забрать Матвея из школы.

– Во сколько?

– В пять.

– У меня в пять встреча, но могу в половине шестого.

Нет ответа…

– В половине шестого нормально?

– Нет.

– Я попробую что-то придумать.

Нет ответа…

– Пожалуй, я смогу перенести встречу и заеду в пять – пять пятнадцать. Ок?

– В пять ноль ноль…

Она так и не простила мне краха нашего брака, как будто я один был в этом виноват. Хотя я даже не изменял ей – во всяком случае, меня не ловили на измене… И не совершал того набора греховных действий, которые обычно приписывают плохому супругу. В иске о разводе не фигурировали ни домашнее насилие, ни вредные привычки, особенно учитывая, что я никогда (ну почти) не пил и даже не курил.

Правда, и здесь шизоидная Алла попыталась подпустить шпильку в мой адрес. В упомянутом уже документе в качестве основания для расторжения брака она добавила фразы про моральное и психологическое давление (это еще вопрос, кто на кого), отсутствие уважения (с ее-то стороны, так уж точно), угасание чувств (возможно, это и к лучшему, учитывая, как громко мы выясняли отношения