⁂

К подъезду обычной хрущевки подъехал чёрный тонированный микроавтобус с надписью «Везет кому-то». Из подъезда привидением мелькнула юбка и платок, села в микрушку. Через восемнадцать минут из автобуса в подъезд гордой поступью зашла настоящая женщина.

Карета скорой массажной помощи Почкина была востребована даже ночью. Он уставал как собака, но в перерыве между работой часто смотрел Инсту жены Геннадия Харитоновича. Свежих фото не было. Зато старые заставляли его сердце учащенно биться. И тут Почкин увидел новый пост в Инсте. Он занервничал.

⁂

Жена Геннадия Харитоновича вторую неделю плохо спала и почти не ела. Она корила себя за то, что совершила в приступе аффекта. Самому прекрасному человеку на земле она причинила зло. Больше всего ее бесило, что он её заблочил. Она теперь даже извиниться не может. Пару раз она ездила к нему в офис. Дверь была заклеена бумажными лентами и опечатана.

От недоедания постоянно кружилась голова. В одно не очень прекрасное утро она поскользнулась в ванной на плитке из каррарского мрамора и сломала руку. Геннадий Харитонович вез ее с мигалкой в лучшую больницу города. Отдельная палата и круглосуточное наблюдение. Как-то раз она сфотографировала руку в белом пластиковом гипсе на фоне белой больничной стены и выложила в Инстаграм с подписью «На побеленной стене белые халаты, а на войне как на войне – вмиг до медсанбата».

Через 30 минут влетел её личный охранник Василий и сказал:

– Там это… приехал какой-то массажист. Грит, надо срочно руку мануалить. Промедление – смерть! Лишь бы не гангрена. А то воспаление с руки на сердце может передаться.

– На сердце уже давно передалось… Ну что же ты стоишь как болван, быстрее подай мне мою косметичку.

Глава 10

– Почкин, – с нежностью сказала жена Геннадия Харитоновича. – Только не смейся, но я не могу без тебя жить!

– Очень приятно, – ответил растерявшийся Почкин, будто только что с ней познакомился.

– Приятно? Это не то, что я хотела услышать.

Почкин засопел.

– Может, махнём в Барнаул? У моей сестры там дачка. Зимой, конечно, холодно немного, зато летом… Грибы, ягоды, гречиха, кукуруза, поля кругом. Фоток тебе наделаем с сеном, как модно, пять соток картошечки посадим. Жарить будем – с лучком, с опятами.

– Милый Почкин. Ты правда хочешь посадить со мной пять соток картошки?

– Хочу! – Он заметно оживился. – Всходами любоваться, окучить, выкопать, просушить, загрузить в мешки, спустить в погреб. Только ты и я.

– Мой сельский романтик, – жена Геннадия Харитоновича прижалась к нему сильнее и погладила по остаткам волос на темени. – Мой рыцарь, мой покоритель полей. Всё, пора домой. Сижу в твоей машине третий час, того и гляди охрана засечёт и доложит Гене.

– Понимаю. Тогда до скорого?..

– Ну не расстраивайся. Придумаю что-нибудь.

Она вышла из машины, цокнув каблучками, на ходу поправляя воздушное летнее платье. Почкин залюбовался, не хотелось её отпускать. После выписки из больницы они стали очень близки, старались проводить вместе вечера. Заключили подобие мирного договора: 1) сторона А не ревнует к клиенткам, 2) сторона В не ревнует к Геннадию Харитоновичу. Логично и правильно, но сердце Почкина с таким раскладом мириться категорически не желало.

⁂

Жена Геннадия Харитоновича долго не думала (думать вообще не её конёк). Она решила действовать и бороться за своё счастье. Поэтому первым делом выправила Почкину документы: теперь он числился племянником троюродной тётки из Тюмени. Мужу сказала, что приехал умненький, но непутёвый родственник, хочет начать новую жизнь после вахт с нефтяниками, буровыми вышками и самогоном. Конечно, поживёт у них. А как иначе? Родне нужно помогать, даже седьмой воде на киселе, а то не по-христиански. Тем более что этот кузен в детстве спас ей жизнь, после укуса гадюки два часа высасывая кровь из ранки на ноге. Геннадий Харитонович не возражал.

Почкина поселили в комнате на чердаке с хорошей звукоизоляцией. Более того, Геннадий Харитонович пообещал устроить его на работу к себе, на уксусный завод. Пропадает парень-то. Почти каждую ночь родственника мучили кошмары, так что супруге приходилось дежурить у его постели. Ничего не поделаешь, тяжёлое прошлое: вахта на краю географии, участие в локальных войнах, две контузии, приводы в милицию, еще и гадюка эта. Конечно, у человека непрерывные флешбэки, кто-то должен находиться рядом. Иногда из комнаты на чердаке доносились не только приглушённые мужские вопли, но и женские. Вот что значит эмпатия и сострадание (кричать, кстати, вообще полезно, это отпугивает вредоносных энергетических сущностей).

Прошло два месяца. Почкин заметил, что Геннадия Харитоновича постоянно нет дома. То в заксобрании области он, то на уксусном заводе, то на тусовке акционеров. Приезжает домой за полночь. Удивительно, но Почкина постепенно начинало мучить чувство вины. Харитоныч пашет как вол, ему бы поспать, а не слушать до утра истошные вопли. Пора включить мужика и обо всём рассказать честно. Если прибьёт, то за дело. Если отпустит жену с ним, Почкиным, то поедут в Барнаул. Но жить как чердачная крыса больше нельзя. Ветераны рейв-движения так не поступают!

Однажды, когда любимая упорхнула на фитнес, он подкараулил Геннадия Харитоновича на кухне.

– Здорово, Гена!

– А, это ты. Здоров.

– Как день?

– Нормуль. Небольшая утечка уксуса была с утра, но утрясли.

– Мне нужно серьёзно с тобой поговорить. Дело в том, что я и твоя жена…

– Почкин, притормози.

– Так вы меня помните? – Почкин от удивления перешёл на вы.

– Я – хозяин радиостанции. Я всех помню. И корпоратив помню, на котором ты полез к моей жене. Думал, я не знаю про ваш роман? Массажи эти, вахта, ночные кошмары бедного родственника. Ну ладно, у неё куриные мозги, давно не новость, а вот твои умственные способности разочаровывают.

– А как же… Зачем терпите?

– Я, Почкин, не терплю, а допускаю. У меня ещё три семьи. Три женщины, семеро детей в сумме. Все по одинаковым коттеджам, чтобы не путаться. Всех обеспечь, везде исполни супружеский долг. Думаешь, легко?

Почкин залпом выпил остывший чай. Чертовки захотелось чего-то покрепче.

– Зачем вам столько?

– Это крест мой, – Геннадий Харитонович размашисто перекрестился на окно. – Мужиков-то нормальных днём с огнём не сыщешь. То алкаш, то наркоман, то сиделец. А если нет, значит, просто мудило. Моих девчонок такие, как ты, и побросали. Креативщики. Чуть что – бегом из семьи, пусть баба сама отдувается. Смысл жизни, творческие метания, поиск себя – это красиво, конечно. А кто детей поить-кормить