– Зачем ждать так долго? Документы у котов идеальные. Есть специальные люди, которые этим занимаются. Накапаем котам снотворное – долетят без проблем. Получишь их в аэропорту. Бесплатно!

Гарольд эмигрировал в Амстердам. И Фимочка с ним, конечно, тоже. У меня язык не поворачивался сказать об этом Юль Иванне, но, к счастью, она и не спрашивала. Отдала котов – и пропала на два месяца. Ни звонка, ни телеграммы. Я и не знала, что она летала с дочкой в Австрию.

В тот вечер, на званом ужине, Юль Иванна о котах не вспоминала. Она вынесла пирог, не какой-то там обычный пирог с луком, тмином и печенкой, а настоящий венский пирог по оригинальному венскому рецепту с луком, тмином и печенкой. И мы захлопали, и застонали:

– Ой, как пахнет! Да как же он вкусно пахнет! Луком! Тмином! И печенкой!

Я запивала горькой настойкой рассыпчатый пирог и радовалась, очень даже радовалась всем этим восклицаниям насчет «Боинга». Хотя, конечно, ждала неожиданный вопрос о котах. «Признавайся, где мои коты?» – такой вопрос я ждала.

По дороге к Юль Иванне я репетировала ответ. «Я отдала их в хорошие руки, – что-то в таком духе я собиралась сказать. – Там тоже частный дом. И нет собак. Мне сказали, там совершенно другая жизнь. Все для людей. Все для людей и для котов. Как бы тебе объяснить, что такое «все для людей» … Это когда в магазине не спрашивают: «Вам пакет не нужен?» Нет, а спрашивают: «Вам обычный пакет или подарочный?»

Речь не пригодилась. Пришел наш долгожданный летчик. Мы все ему были очень рады. В конце-то концов! Это нужно выяснить раз и навсегда: может «Боинг» сесть в поле или нет!

Наш друг припозднился, пирог был съеден. Но Юль Иванна принесла из кухни еще один последний кусочек:

– А я оставила! Я для тебя оставила, конечно… Это особенный пирог. Его нужно запивать особенными венскими наливочками.

Она слишком уж оживленно начала рассказывать природу этих наливок и как-то уж чересчур подробно углубилась в рецепт пирога: «С луком! Тмином! И печенкой!» Юль Иванна настойчиво потчевала нашего друга колбаской. Она просто кормила его с рук. Летчик жевал. Мы не смели перебивать вопросами. Человек пришел с работы голодный, конечно, мы ждали, когда он поест.

Летчик жевал, а мы показывали руками, глазами, бровями за спиной у Юль Иванны: может «Боинг» сесть в поле или нет. И кто-то даже спросил:

– А почему это австрийский самолет два раза пролетал над гипермаркетом?

– Ветер, – с набитым ртом ответил летчик. – Пошел на разворот.

– Кушай, кушай, кушай, кушай, – Юль Иванна подложила ему бекончик.

– А почему крен на левое крыло? – мы совсем обнаглели.

Наш друг прожевал и успел быстро ответить:

– Маленький радиус разворота.

Юль Иванна держала наготове венскую колбаску. Мы набрали воздуха, чтобы выдать главный вопрос:

– Почему в поле? Почему он сел в траву?

– Посадка с перелетом…

Летчик начал объяснять, что «Боинг» не садился в траву, а просто протянул всю полосу до травы, но тут Юль Иванна вскочила с кресла и звонко, по-девичьи засмеялась:

– Подожди! Подожди, дорогой! Что у меня есть! Специально для тебя! Интересно, как ты это оценишь?

Она сняла со стены свою последнюю миниатюру в японском стиле, ветка сакуры и два иероглифа, и принесла все это к столу.

– Послушай, послушай… – села она к летчику. – Японские стихи.

С выражением, далеким от наших мирских вопросов, Юль Иванна сочиняла на ходу:

В белом цвету твои губы летели ко мне лепестками.

Быстрые лодки качали тебя и меня.

Ты уплывала,

Но вечность осталась с тех пор у меня на ладонях.

– Ух! – выдохнула Юль Иванна. Она спросила летчика:

– Ну как?!

Летчик на секунду замер. Моргнул, взял вилку, нащупал бекончик и положил себе в рот. А мы похлопали:

– Прелестно! Юль Иванна! Прелестно!