И пулевые сцены с гениальным текстом Островского были все те же.

И знаменитые васнецовские отсебятины - публика знала их наизусть - были те же...

Зрители улыбались, вот наконец вернулся их Васнецов, они снова видят его в своем театре...

Шел спектакль, проходила сцена за сценой, и в зрительном зале нарастало какое-то смутное беспокойство. В первом антракте еще об этом не говорили. Довольно много поаплодировали и пошли в фойе, в буфеты...

Но что-то все-таки уже случилось, уже возникло, какое-то еще не осознанное, не понятое чувство.

Во втором и особенно в третьем акте зрителям стало ясно что их Васнецова, прежнего Степана Васнецова больше нет.

Это был он и не он. Что-то исчезло, погасло в нем. Что-то главное - может быть, сама жизнь ушла...

После каждого акта аплодировали и в конце спектакля его несколько раз вызывали, но, выйдя из театра, многие уже прямо говорили, что прежнего Степана Васнецова не стало.

Он доиграл сезон, а затем был приглашен в Москву. Там он и прослужил еще несколько лет, считаясь очень хорошим актером, но Москва так и не узнала никогда настоящего Васнецова.

Никогда, ни на одно мгновение, не возвращался тот, в кого без памяти влюблены были зрители, кто был одним из самых выдающихся артистов русского театра.