Мама возвращается с толстым бежевым кардиганом, который накидывает мне на плечи.

– Свободная комната готова, если ты хочешь остаться на ночь, милая, – сообщает она, усаживаясь рядом с моим отцом.

– Что случилось, Аби? – спрашивает папа.

Они оба ждут, и я открываю рот, чтобы рассказать им все. Как я полюбила Бена, как чувствовала себя в безопасности в его объятиях по ночам, как он отгонял от меня кошмары и чувство вины, как он заставил меня снова почувствовать себя достойной… но после нескольких недель прекрасного секса вдруг решил, что продолжать спать со мной – это против правил дома его сестры-собственницы. Я хочу рассказать о Беатрисе и о том, что она во многом напоминает мне Люси, только у нее есть склонность контролировать все вокруг, которой у Люси никогда не было, и что она злится на меня – возможно, ревнует к моим отношениям с Беном. Что Беатриса оставляет в моей комнате гадкие вещи, чтобы напугать меня и заставить съехать, и ей это удается, я постоянно боюсь ее дальнейших слов или действий. Она уже настроила против меня весь дом, и теперь я беспокоюсь, что она медленно и коварно настроит против меня и Бена – в конце концов, в его жизни есть место только для одной женщины, и, конечно, это должна быть его сестра-близнец, правда? Потому что, как вы знаете, мама и папа, нет более крепкой связи, чем связь близнецов.

Но как я могу сказать все это? Особенно им. Поэтому я закрываю рот, отпиваю глоток чая и говорю им то, что они хотят услышать: что у меня был плохой день, что я слишком много работала и ужасно устала.

– Честное слово, беспокоиться не о чем, – заверяю я. И если бы не быстрый взгляд, которым они обмениваются, думая, что я не замечаю, я могла бы решить, будто убедила их.

Я уютно устраиваюсь под пододеяльником от Cath Kidston на двуспальной кровати в свободной комнате с потолочными карнизами и уже погружаюсь в сон, когда на сосновой тумбочке рядом со мной вибрирует мобильный.

Уже за полночь, но я приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть, кто звонит. На экране высвечивается имя Бена. Я отвечаю на звонок.

– Аби? Где ты? Я так волновался! – Несмотря на то что в его голосе слышны настойчиво-панические нотки, я не могу отделаться от мысли, что он не так уж и беспокоился, учитывая, что за сегодня он пытается позвонить мне в первый раз.

– Я у родителей.

– Ты не вернешься домой?

Я откидываюсь на подушки, наблюдая, как свет луны играет на потолке.

– Сегодня не вернусь.

На заднем плане я различаю песню «Роллинг Стоунз» «Paint It Black», знакомую какофонию голосов, звон бокалов, который свидетельствует о том, что вечеринка в самом разгаре.

– Беатриса решила, что было бы неплохо устроить небольшой званый вечер. – Последние два слова Бен выговаривает с ироническим смехом. – Я надеялся, что ты будешь присутствовать.

– Я не знала об этом.

– Ну, это было что-то вроде экспромта. – Судя по голосу, он уже успел выпить.

– Мне нужно было ненадолго скрыться.

– От меня? – Он произносит это необычайно тихо и жалобно.

– Не от тебя.

Я закрываю глаза, представляя вечеринку, которая проходит без меня, и думая, кого пригласила Беатриса.

– Аби… – говорит Бен, и я слышу его дыхание в трубке. – Я знаю, что вы с Беатрисой не очень-то ладите. Но она чувствует себя виноватой, я знаю. Ей следовало бы проявлять больше понимания.

«Больше понимания к твоей психически неуравновешенной, параноидальной девушке, ты имеешь в виду, Бен?» Но я не говорю этого. У меня нет сил на спор.

– Я вернусь завтра.

Его голос звучит радостнее:

– Это замечательно, потому что нам нужно обсудить, как мы отметим твой день рождения в следующую субботу. Сделаем так, как ты захочешь. Это важный праздник.

Мой день рождения. У меня голова идет кругом при мысли о том, что я справлю еще один день рождения без Люси.

– Честно говоря, Бен, я была бы рада, если бы мы провели его вдвоем. Может, сходим куда-нибудь вместе?

– Ты не хочешь устроить вечеринку? Тебе ведь исполнится тридцать лет. Беатриса думала…

– Нет, – резко обрываю его фразу я. – Я точно не хочу вечеринку.

– Как пожелаешь. Я организую что-нибудь особенное, только для нас двоих. Это будет мой подарок тебе на день рождения. Мы можем поехать в Лондон, как тебе такое?

– Нет, только не в Лондон.

Сейчас я не могу смотреть на Лондон.

– Может, куда-нибудь на побережье? Лайм-Реджис или Уэймут?

Я соглашаюсь, что Лайм-Реджис – это было бы неплохо, и Бен уверяет меня, что все организует, что он прекрасно знает это место, что это будет сюрприз. Повесив трубку, я понимаю, что впервые за весь день испытываю некоторый прилив оптимизма. Я засыпаю с мыслью о том, что проведу выходные с Беном: можно будет лежать в обнимку в гостиничном номере или гулять по набережной, как обычная влюбленная пара, которой не о чем беспокоиться; никаких запретов на секс, никаких домашних правил. И, что самое приятное, никакой Беатрисы.

Глава двадцатая

Мне и в голову не приходило, что я доживу до тридцати, а Люси – нет. Но когда я просыпаюсь в комнате, которую до сих пор считаю комнатой Джоди, то с болью осознаю, что это происходит без нее, что, несмотря на все мои страхи, наступило третье августа и мне исполняется тридцать лет – мне одной. Станет ли когда-нибудь легче, или мне суждено проводить каждый день рождения, сгибаясь под тяжестью отсутствия сестры?

Наши родители всегда баловали нас в дни рождения, устраивая праздник, независимо от того, насколько туго обстояли дела с финансами. Мама, родившаяся зимой, постоянно повторяла, как нам повезло, что мы празднуем день рождения летом, хотя в большинстве случаев солнце даже не заглядывало к нам, а пасмурное небо и проливной дождь портили вечеринку. Но маму это не смущало. Если дождь был особенно сильным, она приносила из гаража тент и просила отца установить его над патио, настаивая на