А мимо проходят две девушки, ничего не заметив:

– Представляешь, Илья признался мне в любви!

– Илья? Какой? Это тот…

Во мне звучит музыкальная тема. Начинается с самой сложной, далекой и не понятной мне ноты – ре-бемоль. Она звучит так, как по тарелке стучит ложка в столовой твоего детского садика. Ты доедаешь рыбный суп со смесью радости и тревоги в душе́. Радости, потому что рыбный суп дают на ужин, а после ужина тебя заберут отсюда. А тревоги… боишься, что не заберут. Или опоздают. И ты будешь сидеть в темном помещении, уже одетый. Станет жарко, но ты не снимешь шапку и шарф, потому что побоишься: тогда останешься здесь навсегда. В окно уже видны будут звезды, но ты-то знаешь, звезды радуют, только когда идешь домой.

Но я уже в дверях. Я всегда там. И вижу, как ты доедаешь рыбный суп…

Во мне звучит тема. Достигнув последнего звука, она медленно катится назад – обратно, к далекому, сложному и непонятному, первому своему звуку ре-бемоль.

Нас не спутают со снегом, когда придет зима. Нас не спутают с листьями, когда наступит осень. И летом не смешаемся мы с грязью. Мы еще поживем, ведь жить – это слабость, мы еще поживем, ведь жить – это сила, мы еще поживем, не рассыпемся в пыль от горя, от солнца и моря – только не в пыль, нет; не исчезнем мы в воздухе, как отзвук, как музыка, как имитация звука.

Я не слышу странный, глухой звук удара, не слышу визга тормозов, всего этого нет: я останавливаюсь на тротуаре. Фуга – это бег, но в моей теме есть пауза.

Не могу поступить так с тобой, ведь…

Мимо проходят две девушки, ничего не заметив:

– Представляешь, Илья признался мне в любви!

– Илья? Какой? Это тот…

…я еще не купил тебе свежие белые гвоздики.

В оформлении обложки использована художественная работа автора.