Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 113
мере помощница. А что означает «челядь»?
– Прихвостни?
– Ну или «слуги».
– Так почему бы не выразиться попросту – слуги?
– Можно и так, но «с челядью» больше подходит по ритму, чем «со слугами». И всего лишь «стал их разнимать». Значит, он…
– …себя выгораживает? Чтобы его не обвинили?
– А что у них происходит?
– Резня?
– Нет.
– А, рукопашная?
– То есть…
– Ближний бой?
– То есть?
– Яростная схватка?
– Еще какая! Иными словами…
– Ваши враги затеяли драку еще до моего появления.
– Нет, он говорит точнее: слуги ваших врагов.
– Значит, он…
– Сноб?
– Не исключено. Быть может, он…
– Выказывает превосходство. Перед другой семейкой.
– Давай-ка еще раз, выразительнее.
– «…с челядью врага…»
– Но утрировать тоже не надо. Говори нормально.
– Разве я не должен… как это называется… доносить текст?
– Должен, но я ведь нахожусь рядом, – сказала она и, не открывая глаз, вытянула руки за головой, на миг задев мою ногу. – Ты просто рассказывай мне, что произошло.
– «Я нашу дворню с челядью врага уже застал в разгаре рукопашной».
– Это гораздо ближе. Еще раз.
– «Я нашу дворню»… ты не забыла, сколько тут страниц?
– Дальше легче пойдет.
– Давай-ка ты сама это проговоришь.
– Нет!
– А я буду за тобой повторять.
– Не могу же я за тебя сыграть твою роль.
– Допустим, но когда я за тобой повторю, это уже будет моя игра. Читай!
– Ни за что!
Я легонько двинул ее ногой по ноге:
– Давай! Читай!
– Только в виде исключения, – вздохнула она. – «Я нашу дворню с челядью врага уже застал в разгаре рукопашной».
Я скопировал все: интонацию, выделение смысла.
– Ну вот. Продолжим?
И мы на цыпочках двигаясь вперед, продолжали, пока не явился «неистовый Тибальт», который начал размахивать шпагой, «а ветер насмешливо свистел ему в ответ».
– Замечательно, давай дальше небольшими отрывками.
– Что такое «сикомор»?
– Точно не знаю, но пусть тебя это не волнует.
– Это название такое? Роща «Сикомор»?
– Или порода деревьев.
– А точнее?
– Да какая разница? Общий смысл ясен.
– То есть ветер не пострадал?
– Потому что…
Я припомнил, как Джордж в саду размахивал ореховым прутом и беспомощно улыбался, пока хлестал воздух и пытался заставить его свистеть. Неужели четыреста лет назад парни делали то же самое?
– Потому что он рассекает ветер, но косячит, что ли, и ветер от этого издает такой звук, будто над ним прикалывается.
– В точку. Итак…
– Итак?
– Итак, говорим одно, а подразумеваем другое. К этому на самом деле и сводится актерская игра. Нам есть что сказать, но мы можем пользоваться только авторскими словами.
Кивнув, я попросил:
– Можно яснее?
– Хорошо. – Она перевернулась на живот, чтобы смотреть мне в лицо. – Я имею в виду следующее. Представь себе, что я говорю: «Я вас ненавижу». Не «всех вас», а одного человека. Я могу это сказать так, что прозвучит: господи, как же я тебя ненавижу; могу сказать так, что получится: «втайне я тебя люблю», или «ты мне отвратителен», или «хм, а ты меня интригуешь». Но произнести я должна именно те слова, которые написаны черным по белому: «Я вас ненавижу», но одновременно скажу и все остальное. Говорю: «Я вас ненавижу», а подразумеваю: «На самом-то деле я хочу вас поцеловать», тогда вам – не всем на свете, а тебе, моему собеседнику, – станет ясно, к чему я веду. Не в лоб, но смысл будет очевиден, поскольку такой фразе сопутствует тысяча мелких знаков, которые нами не контролируются и даже не осознаются: в какой позе я сижу, куда устремляю взгляд, возможно, краснею или еще что… и вы понимаете, что я имею в виду. Не весь свет. А только слушатели. Теперь понятно?
Я извлек из головы слово, которое раньше слышал, но сам никогда не произносил.
– То есть это типа… подтекст?
– Не только подтекст. Еще ирония, метафора и прочее – эти средства дают возможность, ничего не говоря напрямую, высказать все.
– По-моему, было бы куда проще, если бы каждый говорил именно то, что думает, используя как можно меньше слов.
– Допустим. Но разве в этом будет поэзия? – Опять перевернувшись на спину, она бросила в рот последнюю виноградину. – И потом, часто ли мы говорим то, что думаем? Процентов на семьдесят-восемьдесят наши высказывания представляют собой… не то что ложь, но ремарки в сторону. А если открыто высказывать свои чувства, во всем быть честными, то окружающие, мне кажется, просто сойдут с ума. А кроме того, это же просто интересно: докапываться до истины.
В этот момент я заподозрил, что еще никогда в жизни не вел столь глубоких разговоров. Мало того что я употребил слово «подтекст», но еще и убедился, что обсуждение подтекста само по себе может иметь подтекст, и от сложности такой комбинации у меня сносило крышу, как бывает, когда стоишь в лифте между двумя зеркалами.
Фран двинула меня по ноге:
– Читай заново.
– «Он вызывал меня на бой, а ветер / Насмешливо свистел ему в ответ».
– Ну вот, вполне осмысленно. Даже остроумно, правда?
– Ну, не настолько, чтобы в голос ржать.
– Я понимаю «остроумие» несколько иначе.
– Ладно.
Мне было невдомек, какой еще сюда можно вложить смысл, и она, вероятно, это поняла, потому что добавила:
– Здесь главное – не гогот, а игра мысли, импровизация. А значит, он умен, или считает себя умным, или хочет, чтобы Монтекки считали его умным.
– Может, мне очки нацепить?
– Чтобы казаться умным?
– По-твоему, это слишком в лоб?
– Да нет. Мне нравится. Смотри, как ты смело выстраиваешь характер. – Она резко умолкла и выплюнула что-то в ладонь. – Извини. Такая гадость этот виноград. Продолжай.
Умышленные помехи
Во второй половине дня Фран репетировала с Ромео, а мы, вооружившись своими шпагами, вернулись в сад, чтобы отрабатывать начало первого акта. Тему грызения ногтя доверили Джону и Лесли, новобранцам из «Лейксайд плейерс», – если верить Киту, это были «практически полупрофессионалы, задающие тон в нашем регионе». Они, конечно, излучали юношеское сладострастие, в перерывах нежничали и шарились друг у друга в карманах.
– Свингеры, что ли? – предположил Джордж.
– Сказано же: полупрофессионалы, – ответил Колин.
– Задающие тон в нашем регионе, – подхватил Алекс.
– Такие пупсики, – сказала Люси, – а из самих-то уже песок сыплется,
Обоим было где-то от тридцати до сорока, но они горели энтузиазмом, а я только радовался, что могу сидеть в тенечке и смотреть, как они грызут ноготь; между тем послеполуденные часы тянулись вязко и сонно, как в Вероне, пока не настало время расходиться по домам. Мы собрались на подъездной дороге, Люси все еще балансировала свой бамбук на кончике пальца, Колин опирался на
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 113
