Почти белый человек испанского типа чинил, разобрав его до винтиков, турникет. Я спросил человека, как мне добраться до 57-й улицы и Ист-Сайда.

"А как ты попал сюда, мэн?" -- спросил человек удивленно, оторвавшись от своих отверток и гаечных ключей и оглядывая меня -- белого ангела.

Я объяснил ему, что сел не на тот поезд. Хотел попасть на Вашингтонские высоты, а по-пал... в общем, поведал ему свою историю в нескольких словах.

"И ты пришел пешком от 175-й Иста -- сюда?.. -- воскликнул человек. -- И тебя не ограби-ли?.. И остался жив... Lucky man", -- добавил он с уважением к моей удачливости.

Сменив несколько поездов, уже к рассвету я наконец, обессиленный, ввалился в миллио-нерский особняк, открыв дверь выданным мне ключом. Я направился прямиком в кухню, достал из бара бутылку "Джэй энд Би", стакан и поднялся на второй этаж в ТВ-комнату. Там я поста-вил в видеомашину первую попавшуюся кассету и стал смотреть "Желтую подлодку" Битлзов, оказавшуюся на кассете.

Долго я, впрочем, не выдержал этот сироп на экране. Слишком большая порция любви, исто-чаемая "Желтой подлодкой", вдруг сделала для меня фильм необыкновенно противным, и я со злобой выключил ТВ. "Love! Love!" -передразнил я. "Хорошо, обладая миллионами, пиздеть о любви, отгородившись от этого мира любовью -- десятью процентами из прибыли, отдаваемы-ми на благотворительные цели... Love... Ни жители Южного Бронкса, ни даже я, с моей 21 тыся-чей франков, не можем себе ее, Love, позволить. Ебал я вашу любовь, ебаные ханжи, Битлз!" И я, допив бутылку, уснул в кресле.