Несмотря на любовь к своей даче, Анатолий Владимирович частенько сетовал на то, что вырос в Кусе, а не в Златоусте:

– Если бы я родился на тридцать километров южнее, я бы был как Анатолий Карпов. У нас-то, в Кусе, шахматных кружков не было совсем. Я по книгам занимался.

Никогда не думала, что шахматы – такой страстный спорт. Что на прежней работе Лёша с Ваней бились на доске не на жизнь, а насмерть, что на этой – Анатолий Владимирович сражался с коллегой из соседнего отдела.

Мы потихоньку работали, разгребая горы документов. Черновики, чистовики летали по залу. Вопросы «Где я? С кем я?» из лексикона Романова плотно закрепились и в моей жизни. Внезапного озарения в теме электрических изделий со мной не случилось, но я хотя бы стала понимать общие принципы работы. Раздавались поручения, выполнялись задания, составлялись извещения. Анатолий Владимирович всё шутил, что надо выпустить извещение о том, что мухи летают. Почему бы и нет? Всё равно иногда просили о нереальном.

– Если два говна поставить в параллель, будет большая куча говна, – утверждал Романов и был прав.

На работу я приходила рано. Хоть уже давно не просыпалась в пять утра, привычка осталась. Анатолий Владимирович к моему появлению уже находился рядом с рабочим местом, разгадывая сканворды «для тренировки усидчивости». В это время народу было ещё мало, только уборщица Валентина жужжала моющей машиной. С утра она везде включала кондиционеры и открывала окна в любое время года, даже если было ветрено. Я же кондиционер выключала, потому что он дул в спину – я часто простывала. Однажды Валентина это увидела и высказала мне:

– Что это вы кондиционер выключаете? Я для воздуха включаю.

– А мне в спину дует! Не хочу болеть. Я ведь только у себя выключаю.

– Это надо же! Платья красивые носить научилась, а со старшими разговаривать – нет! Безответственная!

– Давайте не переходить на личности. Я вам ничего не сделала. Разговор закончен.

Я шла в сторону туалетов с гулом в голове. Сзади что-то кричали Валентина и Романов. Мне было всё равно. Никому нельзя так со мной разговаривать. Она потом прятала пульт от кондиционера с утра. Или не она, уже неважно.

Иногда я приходила поболтать с Анатолием Владимировичем. Он каждый раз интересовался, как у меня дела. Да что там, даже звонил, когда я уходила на больничные, радовался, когда я с них возвращалась. А утра на работе после выходных обычно начинались так:

– Доброе утро, Анатолий Владимирович!

– Рабочее утро по определению не может называться добрым, как и рабочий день. Это тяжкая необходимость. И рабочая неделя тоже. Ну что, Александра, как съездила в край озёр? – так он называл Чебаркуль.

– Хорошо. Повидалась с родителями, поспала.

– А я в этот раз не поехал, хотя надо бы с водопроводом вопросы решать. На всё деньги нужны. Желаю тебе, Александра, мужа-миллиардера! Чтобы ты ни в чём себе не отказывала.

– Спасибо, конечно! Но я не знаю, что делать с миллиардером.

А ведь потенциальный кандидат в мужья у меня был. Правда, до миллиардера ему было далековато, хоть он и неплохо зарабатывал. Айтишникам, в отличие от заводских инженеров, достойно платили. Витя походил на викинга: высокий рост, широкие плечи, густые светлые волосы и борода. Я не рассказывала про него коллегам: личное – это личное. С таким защитником и миллиардеров никаких не надо, но Анатолию Владимировичу необязательно было об этом знать.

При этом он старался не загружать работой без необходимости.

– Александра, там нужно будет одно извещение сделать по заявлению об изменении, это после восьми. Я могу тебя только попросить. Ты мне можешь сказать: «Пошёл ты, дедася, куда подальше».

– Ну что вы, Анатолий Владимирович! Вы же главный!

– Мне на печке среди помидоров поспевающих лежать пора и в баушку валенками бросаться, – рассмеялся Романов.

После весёлых утренних бесед и работалось легче. Пробило восемь часов, и все побежали: Романов – в третий корпус на рекламацию, я – в очередной раз отправлять коллегу в Нижний Тагил в командировку. Рабочий механизм отдела запустился, хотя производство как таковое ни на миг не останавливалось.

День потихоньку клонился к завершению. После традиционного чаепития народ уже смотрел в сторону вертушки на выходе из корпуса. Положенные полтора часа до звонка преодолевали на морально-волевых усилиях. Немногие сохраняли бодрость духа к вечеру, в списке таких уникумов совершенно заслуженно пребывала наша Оксана Витальевна. С Анатолием Владимировичем у них были прекрасные отношения. Она умело сдерживала его порывы «послать всех в задницу» и в критических ситуациях уводила пить чай. Когда Романов в очередной раз жаловался на усталость в конце дня, Оксана Витальевна не терялась:

– Романов, ещё целый час работать!

– Покажи мне, кто здесь работает, кроме меня!

Эффективный менеджмент

Мы строили, строили и наконец построили. Светлое будущее, капитализм, современное производство и прочее, прочее. Пришли эффективные менеджеры (рекомендую две первых «е» произносить мягко), и ка-а-ак всё заработало. Станки закрутились, прессы не успевали штамповать заготовки, отгрузка вообще не справлялась с объёмами продукции… Как мы докатились до положения заложников на собственном заводе, непонятно. И кто позволил случиться захвату?

Когда рейдеры приходят на новую территорию, они первым делом ищут, чем бы поживиться. Находят, присасываются к полезному источнику, а после его истощения следуют дальше своим захватническим планам. И плевать, что там остались люди, земли. Карман набит – пора вновь добывать дичь.

Вот есть градообразующее предприятие – завод. Помогал жителям в своём маленьком родном городке, давал им работу и даже жильё.

Грянули перемены. Большие, необратимые. Мотало завод, людей, городок. Только выплывут – опять беда.

И пришли они – эффективные менеджеры. Полетели головы, оборудование, традиции. Во главу угла поставили выполнение плана продаж, если его составили. А то ж у руководства кругом враги: никому ничего не продадим.

А качество… да как бог на душу положит. Сделали по технологии – отлично, не сделали – тоже ничего. Вытянут. Лишь бы дань в столицу вовремя платилась.

Я уже молчу про покупку нового оборудования. Это событие случалось очень редко. А прессы, молоты и станки стояли на последнем издыхании, скрипели шестерёнками и поршнями.

Так и погряз чебаркульский завод в болоте крепостного