Дойдя в мыслях до этого, Стелла поставила чашку кофе и встала. Ее ноги дрожали, она чувствовала головокружение. Она сказала себе, что никогда больше не зайдет в этот дом. Пришло время отпустить юную Стеллу, которая витала в облаках и верила в любовь.

– Пожалуйста, заходите в любое время.

Миссис Смит взяла Стеллу за руку.

– Когда приедет Эндрю?

– Теперь ему будет сложно часто заезжать к нам: он устроился на работу. Но я говорила ему, что у тебя будет ребенок, – ответила миссис Смит со все той же спокойной улыбкой на губах.

Чем дальше она уходила от дома Эндрю, тем чаще оступалась. Солнечный свет стал ярче и бил прямо в глаза. Счастливые воспоминания об Эндрю угасали. Все было как в тумане. Оставалось лишь стойкое ощущение, что перед ее глазами порхают тысячи бабочек и откуда-то доносится детский плач. Стелла заткнула уши. Она не хотела возвращаться домой. И никак не могла понять, когда это ее жизнь стала такой сложной. Дом, где ждали ее мать и сестра, пугал ее, и она направилась в противоположную сторону.

Тэхо бросил лопату и небрежно улегся в тени дерева. Это был самый прекрасный момент. Всегда приятно чувствовать, как пот на спине медленно остывает. Ветерок, долетавший до него, был прохладным и приятным. Тэхо только что выкопал могилу и, что было необычно, совершенно запыхался. Он взял бутылку с водой и сделал глоток. Прохладный ветер медленно погладил его шею. Он прилег в тени и сделал глубокий вдох.

Когда Тэхо выходил из дома, направляясь в церковь, ему позвонили и попросили срочно выкопать две могилы. Сказали, что по случаю воскресенья плата будет двойной. Деньги есть деньги, так что Тэхо снял воскресный наряд и переоделся в рабочий. Деньги деньгами, но дело было еще и в том, что легче всего он чувствовал себя, когда копал могилы. Чем дальше он уходил в землю, чем глубже была яма, тем прохладнее и уютнее она делалась. Каждый раз, когда он думал о том, что между землей, по которой он ходит при жизни, и местом, где его похоронят после смерти, разница всего-то в человеческий рост, на душе отчего-то становилось спокойнее.

Тэхо встал, чтобы закурить, но остановился. Он увидел, как что-то дергается на краю лужайки. Присмотревшись, различил две белые ноги, торчащие из-под юбки. Он быстро встал и побежал. Девушка-азиатка лежала на земле, длинные черные волосы закрывали половину ее лица. Он сразу заметил на юбке кровь. Тэхо огляделся, хотел позвать кого-нибудь на помощь. Осторожно убрал с лица волосы девушки. Лицо ее было бледным, бескровным, но почему-то таким до боли знакомым. Это определенно была Стелла, недавно вроде бы родившая ребенка. Глаза, которые она безуспешно силилась держать открытыми, были влажными. То ли пот, то ли слезы – что-то липкое стекало по ужасно искаженному лицу. Тэхо быстро сорвал полотенце с шеи и начал обтирать лицо девушки.

– С… Стелла, это дядя Тэхо. Приди в себя!

Стелла приоткрыла глаза, но тут же снова закрыла их. Тэхо не знал, что делать, и снова огляделся. Сейчас все собираются в церкви. Даже во дворе лагеря, видневшемся вдалеке, не было видно ни души. Он снова обтер лицо Стеллы полотенцем. Одежда ее была насквозь влажной. В нос ударил резкий кислый запах. Пахло молоком. Муравьи уже учуяли запах и ползали по плечам и шее девушки. Испуганный, Тэхо стряхнул их.

Он медленно закатал блузу Стеллы наверх. Его руки дрожали, казалось, дыхание вот-вот остановится. В Тэхо будто вселилось что-то. Грудь Стеллы была мокрой и набухшей. Вокруг сосков отчетливо виднелись голубые вены. Тэхо погладил ее грудь дрожащей рукой. Казалось, ладони должны от этого окраситься. Он коснулся одного соска языком и почувствовал что-то влажное и безвкусное. Как сумасшедший, он начал сосать. Волнение пробежало по позвоночнику, по всему телу. Ему казалось, что вокруг раздается гул; его затягивало в очень старые воспоминания. Возможно, дело было в старом, потаенном желании. Перед глазами Тэхо промелькнуло лицо той женщины из Владивостока, а потом снова исчезло. Он яростно посасывал грудь Стеллы, не желая отпускать воспоминание. Ему казалось, что его тело утягивает все глубже и глубже в темную теплую бездну. Тэхо не успел оглянуться, как штанины стали мокрыми, и его охватило чувство покоя.

Когда Тэхо пришел в себя, он увидел перед собой лицо спящей Стеллы. «Что я сделал?» Его будто ударили по голове чем-то тяжелым. «Ведь Стелла – дочка Симен», – пробормотал Тэхо, вытирая подсохшее молоко, оставшееся в уголках рта. Он яростно затряс головой, потом вскочил и заходил кругами, спрятав лицо в руках.

Тэхо поднял спящую Стеллу и взвалил на спину. Он медленно шагал к дому Симен. Вялые руки Стеллы, свисающие с его груди, были белыми и красивыми. Если бы он мог, то спел бы для нее песню. Он хотел сделать все возможное, чтобы утешить ее. Хотел упасть на колени у ее ног и извиниться. Он жалел обо всем произошедшем. Тэхо выбрал самый длинный путь к дому Стеллы. Что-то липкое потекло по его лицу. Не просто пот.

Покинув дом Эндрю, Стелла бесцельно побрела куда глаза глядят. Когда она дошла до кладбища в парке, то думала лишь о том, что хочет умереть. Вся ее жизнь превратилась в унижение. Эта рана, казалось, вряд ли когда-нибудь заживет. Стелла не хотела жить дальше, видеть небо над головой. Мир обманул ее. Она не сможет вынести последствий той глупости, которую совершила. Она запиналась и спотыкалась: вот бы найти пустую могилу и просто упасть в нее и не вставать! Ее грудь набухла настолько, что она не могла пошевелить плечами и руками. Тело так отяжелело, что едва удавалось шагать. Стелла прилегла в тени. Небо было голубым, пышные листья отбрасывали на лицо узорную тень. В мире ничего не изменилось. Только она, единственная, испытывает боль. Горячие слезы потекли по щекам.

Она перестала слышать чистый звук птичьего пения и уже собиралась закрыть глаза, думая, что сходит с ума, а потом смутно увидела приближающегося мужчину. Стелла потеряла сознание, когда услышала, как ее зовут по имени, обтирая ее мокрое лицо. А, так этот человек ее знает! После этой мысли ее тело и разум провалились в пропасть.

Мужчина яростно сосал молоко из ее груди. Она подумала, что спит. Боль, которая разливалась по спине из-за набухшей груди, начала утихать, как будто по волшебству. Стелла