Ворча и бормоча, Анна Иванна вышла на лестничную клетку к мусоропроводу. На окне лежала аккуратная стопка книг – ярко-зеленых, с золотыми буквами. «Книжки, – подумала Анна Иванна. – Ничейные».

Книжки идеально встали в шкафу в гостиной. Они чудесным образом закрыли собой более темное, невыцветшее квадратное пятно на полке. Выглянуло солнце, и надпись «Гуршин» засияла драгоценным блеском. Чистая зелень корешков изящно сочеталась с гардинами и вазой, которую дети почему-то пощадили. Анна Иванна стояла и любовалась, чувствуя, как отпускают грусть и раздражение. Ее отвлек телефонный звонок. Звонила Ирочка с первого этажа: поделиться свежими новостями и освежить старые. Потом пришло время варить суп и жарить окорочка. Запел радиоприемник, заскворчало масло, и жизнь Анны Иванны вернулась в привычную колею.

А Гуршин остался стоять на своем законном месте – именно там, куда его, еще пахнувшего типографской краской, поставили тридцать лет назад, в далеком восемьдесят третьем.