– - За эти слова его еще посадят, -- не сдержался, однако, и опять развязал язык седок.

– - Што ж, ты думаешь, в нем этим злобу приостановишь? Нет, брат, коли в ком она разойдется, ее ничем не сдержишь!

– - Не злобу остановишь, а урок другому будет! нельзя человеку собакой быть; нынче и собакам воли не дают.

– - Воли не дают, а беспутства больше стало, -- как же это так? -- спросил старик и пытливо уставился на седока.

– - А так, что тут старинная закваска сказывается. Жил наш брат и ничего путного не зная, и про себя не то думал, и других не так понимал. Глядел в один угол и думал, что в этом углу весь свет стоит, а потом его оборотили затылком вперед да показали другие углы -- ну, ему и резнуло в глаза-то, он и забесился, и пусть бесится: побесится, побесится, как молодой жеребенок, а потом и угомонится; разглядит все да разнюхает, небось худа себе не пожелает, скажется хорошество-то. Вот ты тогда и погляди. Тогда и ты другую песню запоешь!

– - Нам до этого не дожить, -- несколько умиротворенный, проговорил старик и, глубоко вздохнув, печально задумался.

– - И мне, може, не дожить, только будет это постепенно: семечко принесет колосок, а посадим яблоньку -- и яблочка жди.

Замолчал седок. Дорога все шла березовым лесом и с каждым шагом становилась хуже. На лошади прилегала шерсть от пота, она еле тащилась, шатаясь направо и налево. Старик, взглянувши на нее, стал слезать.

– - Пройтиться хочешь? -- спросил седок.

– - Да, трудно ей, надо слезать.

– - Давай, пожалуй, и я слезу, -- проговорил седок и, перекинув ноги через грядку телеги, стал спускаться на землю.

Он спускался и глядел, где бы ему стать лучше, чтобы не запачкать сапог, но кругом стояла сплошная грязь. Тогда седок решил прыгнуть в сторону. Прыгнув, он все-таки не миновал грязи и ушел в нее всей ступней правой ноги.

Но это его не огорчило. К нему возвращалось благодушное, жизнерадостное настроение, какое было до разговора. Он отошел в сторону и, намереваясь идти в стороне от дороги, лесом, проговорил:

– - Да, дедушка, придет время -- и таких дорог не будет. Будут крепкие, шоссейные, вот погляди…

– - Дай-то бог! -- сквозь зубы проговорил старик и, вздохнув, кнутом стегнул лошадь. Лошадь опять потащила телегу, шелестя по грязи, а старик пошел за нею, держась рукою за грядку. В лесу уже щебетали какие-то птички.

1904

Печатается по последнему изданию "Крестьянских рассказов": "Старость" -- том 5, второе издание, 1911.