особенно вечерами, когда и свет включать не хотелось, потому что в темноте легче плакать. Лишь присутствие Долли вселяло надежду, что вместе они выживут. Учеба давалась легко, первое время шили халаты. Плевое дело для той, кто давно уже создавал фасоны поизысканнее.
– Подожди немного, я сейчас доем, – сказала новая подружка, когда Ольга зашла за ней домой.
Кристина впустила ее в заставленный барахлом коридор и вернулась к столу, за которым сидела семья. Ни присесть, ни раздеться, ни присоединиться гостье не предложили. Оля помялась у двери, не зная, куда девать глаза, потому что из коридора хорошо просматривалась комната, едоки и даже блюда на столе. Она расстегнула полушубок, переступила с ноги на ногу. От размякших в тепле сапог на линолеуме растеклись грязные лужицы. Сгорая от неловкости, Оля сказала, что подождет снаружи. Кристина обернулась с набитым ртом и кивнула, энергично работая челюстями.
Стоя в холодном подъезде и разглядывая снежные узоры на окнах, Оля вспоминала, как забегала за Айшой и получала от ее мамы горячий беляш. Совершенного вида кругляш из теста с луково-мясной начинкой, сочной и солоноватой, был восхитителен. Если они заходили к Фонпанбеку, его бабушка кормила их супом с клецками и всегда сетовала, что Андрюшка плохо ест, потому поджарый, из породы гончих. Когда друзья заглядывали к Оле, то попадали в сети Надежды Петровны, которая не отпускала без домашнего печенья или булочек. Айша махала руками и смеялась, что и так сдобная, но Олина мама умела быть непоколебимой.
С Кристиной дружба не заладилась. Сама Оля вскоре прослыла в общаге человеком, который никого не отпускал без угощения. Те, кто забегал подшить брюки или укоротить юбку, получали хотя бы кипяток с остатками засахаренного в камень варенья, если больше ничего не было. Со временем Оля сблизилась с землячками Розой и Вероникой, чьи семьи переехали из Северного Казахстана в одну из деревень под Краснокузнецком. Девчата часто ездили к родителям на побывку и привозили оттуда домашние яйца, сметану, сало. Жизнь понемногу становилась веселее и сытнее. Но не теплее.
Она мерзла до полуобморочного состояния в высмеянном полушубке, но другого не было. Она падала из-за демисезонных сапог, которые колом застывали на ногах и скользили, но других не было. Пугала перспектива остаться еще и без ресниц, которые на морозе покрывались ледяной коркой. Оля боялась, что однажды они просто надломятся и бесследно канут в сугробе.
Жанатас не был курортом, там тоже иногда бушевали бураны. В такие дни малышню освобождали от уроков. Старшеклассники, как полярники в экспедиции, сбивались в кучки и прорывались к знаниям, держась за заборы и деревья. Главной напастью был слетавший с крыш шифер, который запросто мог упасть на голову, этого опасались больше всего. Зато по весне такой подарок с небес пригождался: плоские кусочки разбитого шифера идеально подходили для постройки пирамидки в игре «семь стеклышек».
При буране Айшу и Ольгу тащил всегда Андрей. Они хоть и висли на нем с двух сторон, но все равно умудрялись падать. Пытаясь поднять изнемогавших от смеха девчонок, Андрюшка выбивался из сил и мешком валился рядом. Так и лежали какое-то время втроем посреди дороги, а когда поднимались на четвереньки, чтобы продолжить наконец путь, снова валились от хохота. К школе добирались залепленные по самые брови снегом, вытряхивали его потом даже из трусов. И никто над Олей не смеялся. Может, все дело не в полушубке, а в людях, которые были рядом и согревали жизнь своим присутствием?
«Помнишь, как-то после выпускного мы пошли с тобой вечером гулять и попали под сильный-сильный дождь. В тот день утром ЭТО со мной и случилось. Не последнюю роль сыграло любопытство. Тот человек сделал свое дело довольно умело. Мне было совсем не больно, а даже в какой-то мере приятно. Не знаю, что ты подумаешь, прочитав об этом, но я не считаю, что сделала ошибку, только жалею, что получилось как-то глупо, мне от этого никакой выгоды. Но ведь можно иногда совершать поступки и не думать о выгоде, да? Боюсь лишь одного, что когда-нибудь полюблю человека, для которого это будет играть важную роль. А почему не рассказала? Не знаю. Я вообще заметила, когда мне трудно, я сразу бегу к тебе (или думаю о тебе), и мне не обязательно даже все рассказывать, просто надо тебя увидеть, и становится намного легче. Тогда ты мне очень помогла. Пристала как банный лист. Мы спрятались под навес, ты говорила: «Когда идет такой ливень, значит, кто-то что-то скрывает». И смотрела выразительно, выжидая, но я так и не смогла сказать. Я очень скучаю, дорогая Айша. Беляшик мой ненаглядный, чебуречек мой поджаристый. Непременно тебя при встрече съем».
Айша не знала, что девственность, над которой так все тряслись, подружка оставила еще в Жанатасе. Это письмо так и не было отправлено. Вместо него летело очередное беззаботное послание. Парней у Оли действительно появилось много. Никита, который вскоре женился на другой. Денис, похожий на актера Харатьяна, такой же шустрый блондинчик. Ингуш Али, спать с которым Оля не собиралась по причине стрелки на колготках, но он настойчиво залез под юбку. На следующий день пришел опять и принес новые колготки взамен тех, что накануне разодрал. Две койки в комнате не стояли без дела, скрипели по очереди и по-разному. Так Оля пыталась получить недостающее тепло… Пока не появился Ромка.
6. В гостях у жанатасского Ван Гога
Заур так внятно и не объяснил, почему не звонил все лето. Когда попытался что-то сказать, получилось так несуразно, что Айша, пожалев и себя, и его, быстро свернула разговор одной лишь фразой: «Я не собираюсь быть походной женой». Зинаида Аркадьевна подбирала оставленные под дверью гвоздики и ставила в вазу в своей комнате, бубня что-то о неразумной молодежи.
С тех пор отношения складывались странно: они вращались все в той же компании, держались друг с другом подчеркнуто вежливо, но парой уже не считались. Айша сделала вывод, что родственники Заура, махровые снобы, не пришли в восторг от девчонки из богом забытого городка на юге Казахстана.
Институт, сколоченный скоропалительно, не выдержал испытания временем. Предприимчивые студенты быстро поняли его суть и один за другим стали закрывать курс экстерном, получать дипломы и отбывать на родину. Айша тоже подумала, что не стоит торчать в Славянске три года, когда можно управиться за два. На семейном совете решили, что поедет в Алма-Ату, а там уже видно будет – либо дальше учиться, либо работать.
В декабре 1992 года,
