Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 66

любит. Милая, милая тетушка Дот! Сердце Люси разрывалось от благодарности, нежности и жалости – жалости, потому что она сама так невероятно счастлива, купается в любви и по сравнению с ее жизнью жизнь тетушки Дот кажется такой пустой, такой одинокой, и останется таковой до самого ее конца; в свою очередь, сердце мисс Энтуисл разрывалось от жалости к бедной Джимовой овечке, которая с таким бесстрашием, вся светясь от любви, отдавала себя в руки чужака-мужа. Конечно, вскоре он перестанет быть чужаком, а станет вполне даже хорошо знакомым мужем, но станет ли он от этого лучше? Они плакали, обменивались поцелуями, снова плакали, и каждая держала свои соображения при себе.

Вот почему мисс Энтуисл явилась вместе с Люси в контору по регистрации браков и стала одной из свидетелей.

Уимисс, завидев ее, пережил один из худших своих моментов. Сердце его подскочило и рухнуло, чего с ним еще никогда не бывало, потому что он подумал, что вот сейчас разразится скандал и он никогда не получит своей Люси. Но, взглянув на Люси, он понял, что это не так. Ее лицо было безоблачным, как утро прекрасного дня, глаза цвета нигеллы были полны нежности, а на губах играла легкая улыбка – улыбка счастья. Хорошо бы, чтобы она сняла шляпку, подумал Уимисс с гордостью, чтобы регистратор, увидев ее с коротко стрижеными волосами, подумал, как она молода, – и хорошо бы, чтобы старый болван усомнился, что она уже вошла в брачный возраст, и начал задавать вопросики! Как забавно бы все получилось!

Сам же он произвел на мисс Энтуисл, стоявшую во время церемонии рядом с Люси, впечатление школьника-переростка, только что, в результате немыслимых усилий, завоевавшего серебряный кубок или еще какую награду. Его раскрасневшаяся физиономия имела именно такое выражение скрытого триумфа и гордости.

– Наденьте вашей супруге на палец кольцо, – приказал регистратор, миновав первую половину церемонии.

Уимисс, вне себя от радости, совершенно забыл, что ему надлежит делать. А Люси, протянув вперед руку с растопыренными пальцами, просияла от счастья, услышав слова «вашей супруге».

«Не надо ж ни биенья в грудь, ни воплей, ни слабости презренной»[9], – процитировала про себя мисс Энтуисл, глядя на то, с каким старанием эти двое трудились над тем, чтобы кольцо заняло положенное место на соответствующем пальце. «Нет, он действительно… милый. Но какая странная штука жизнь! Интересно, что он делал в этот же самый день в прошлом году, он и его бедная тогдашняя жена?»

Когда все было закончено и они вышли к поджидавшему у входа такси, которое должно было отвезти их на вокзал, мисс Энтуисл осознала, что именно здесь и сейчас им предстоит расстаться и она не только не будет больше сопровождать Люси – она больше ничего не сможет для нее сделать. Только любить. Только выслушивать. И она всегда будет готова ее любить и выслушивать, но лучше всего для ее девочки было бы, если бы она не нуждалась больше ни в тетушкиной любви, ни в тетушкиной готовности выслушать.

В этот последний миг она вдруг импульсивно положила Уимиссу руку на грудь, глянула в его раскрасневшееся лицо победителя и сказала:

– Будьте к ней добры.

– О, тетя Дот! – смеясь, воскликнула Люси и напоследок снова ее обняла.

– О, тетя Дот! – рассмеялся Уимисс, энергично тряся ей руку.

Они спустились по ступенькам, а она осталась наверху, совсем одна, глядя, как две головы повернулись к заднему окошку автомобиля и как мелькнули четыре махавших ей на прощание руки. Казалось, даже через заднее окошко такси на нее лился триумф и восторг. «Ну что же, – думала тетя Дот, когда такси наконец скрылось из виду и она медленно побрела домой, – он действительно, гм, милый».

XIV

Люси обнаружила, что брак оказался совсем не тем, что она предполагала, и Эверард был другим, и все было другое. Прежде всего, ей все время хотелось спать. А еще она никогда не оставалась в одиночестве. Она и представить себе не могла, до какой степени можно не бывать в одиночестве, и даже если ей и выпадало несколько одиноких минут, она все время думала о том, как долго эти минуты продлятся. Раньше у нее всегда бывали периоды, когда она оставалась одна и приходила в себя после каких-то напряженных моментов, теперь ничего такого не было. Раньше всегда бывали места, куда она могла пойти, чтобы побыть в тишине и отдохнуть – и такого теперь тоже не было. Она уставала от одного вида гостиничных номеров, в которых они останавливались, – всюду чемоданы Уимисса, на всех стульях навалены его вещи, стол уставлен его помазками и бритвами, потому что ему, человеку естественному и цельному, не нужна отдельная от его собственной женщины гардеробная. После целого дня, проведенного в храмах, музеях и ресторанах – а он оказался неутомимым любителем достопримечательностей, со столь же неутомимым интересом к еде, – возвращение в номер означало не отдых, а новый повод для усталости. Уимисс, который не знал усталости и спал как убитый – притом спал звучно, а она никак не могла уснуть, потому что не привыкла к звукам, которые издают во сне, – вернувшись в номер, плюхался в единственное кресло, сажал ее к себе на колени, целовал, целовал, а потом ерошил ей волосы, пока они не становились дыбом, как у мальчика, только что вышедшего из ванной, после чего глядел на нее с гордостью обладателя и восклицал: «Ну разве такая жена подходит респектабельному британскому бизнесмену! Миссис Уимисс, вам должно быть стыдно за себя!» Затем снова поцелуи – жизнерадостные, жадные поцелуи, от которых ее кожа становилась шершавой и покрывалась мелкими трещинками.

– Ты совсем как дитя, – говорила она, слегка сопротивляясь и с усталой улыбкой.

Да, он был словно ребенок, милый, веселый ребенок, но ребенок, который все время при тебе. Его невозможно положить в колыбельку, дать бутылочку и, сказав «пора спать», тихонечко посидеть за шитьем – при таком ребенке выходных не бывает, ни днем, ни ночью передохнуть не получается. Люси уже и счет потеряла, сколько раз в день ей приходится отвечать на вопрос: «А кто тут моя женушка?» Поначалу она, смеясь от восторга, бросалась в ответ в его объятия, но вскоре ее охватила роковая сонливость, не отпускавшая до конца медового месяца, и порой она чувствовала себя слишком измотанной, чтобы вкладывать в ответ ту степень восторга, которую, как она быстро поняла, от нее ждали. Да, она любила его, она действительно была его женушкой, но постоянно одинаково

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 66