Вечером того же понедельника она заехала в мастерскую повидать Людмилу, отчасти чтобы поблагодарить за ключи и попрощаться перед ее отлетом в Крым, отчасти чтобы увидеть реакцию на пропажу Ленина, отчасти чтобы хоть перед кем-то излить свою тоску, которая поселилась в ее сердце после отъезда Николя.

– Ну, я была права? Тебе было хорошо? – встретила ее Людмила.

– Ты была права. Спасибо тебе за все! И за ключи, и за еду! – сказала Вероника и на ее глаза навернулись слезы. – Он улетел! Как я переживу эти два месяца без него, не знаю!

– Надо себя чем-то занять. Читай книжки, – неожиданно посоветовала Людмила. – Я тут одну такую смешную книжку прочитала! Автор Булгаков. Называется «Собачье сердце». Там один профессор пытается из собаки человека сделать. Я тебе дам. Издание, правда, плохое. Бумага серая и очень тонкая. И без картинок! Какой-то самиздат. В Самаре, что ли печатают?

– А Солженицын есть? – спросила Вероника, вспомнив о давно волнующем ее романе «Один день Ивана Денисовича».

– Не знаю. Я еще не успела посмотреть, чего там есть. Много всяких книг. Бери все, что хочешь. Возвращать не надо. Петр их так всем раздает.

– Люда, а как ты думаешь, Петр очень бы расстроился, если бы одна из его скульптур Ленина разбилась? – решила повиниться в содеянном Вероника.

– Конечно! – воскликнула Людка. – Ты представляешь сколько уборки! А почему ты вдруг спрашиваешь?

– Да, так. Просто интересно.

– Зачем о такой ерунде говорить, время только терять. Смотри, какая у меня шляпа от солнца! Петр подарил – хвасталась Людмила. – А в Симферополе нас встретят друзья Петра и увезут к морю в Коктебель, – продолжала она, вертясь перед зеркалом в сомбреро, которое ей очень шло. – Коктебель – это родина одного поэта. Он был очень знаменит до революции, а потом его так преследовали во времена Сталина, что сердце его не выдержало, и он умер. Волошин его фамилия, – пояснила Людмила, пользуясь информацией, которую получила от Петра.

Она вся уже была в мечтах на Черноморском берегу, представляя, как покроется красивым загаром. Купила себе новый итальянский купальник и пляжные шлепанцы, достав все это где-то «из-под полы», и была необыкновенно счастлива. В Питере можно было купить кое-какие вещи, которые привозили моряки, но надо было знать места и иметь деньги.

Вероника уехала из мастерской с большой авоськой книг.

На следующий день Людмила со своим скульптором улетела в Симферополь.

Оставшееся время до начала занятий Вике предстояло провести на даче во Всеволожске. На заработанные в «Союзпушнине» деньги она решила купить ткань для нового осеннего костюма, но ей хватило только на отрез для юбки. Отец с мамой добавили на пиджак и, сделав заказ в ателье, Вероника уехала на дачу, прихватив авоську с книгами.

Читала она запоем, и эти книги заставляли ее всерьез задуматься о том мире, в котором она жила. Что-то было не то, в том коммунистическом строе, который раньше ей казался единственно правильным. Этот рай был фальшивым, но что было там, за его пределами, она не знала. Надо было с кем-то поговорить, но с кем?

Надежда с Василием слишком выматывались в больнице, чтобы заметить, что с дочерью что-то происходит. Школьная подруга Наташа уехала отдыхать к бабушке на Украину. Следом за ней помчался и Федя Попов.

– Я не смогу жить, так долго не видя тебя. Я приеду и сниму комнату в этой деревне, – твердо заявил он ей.

– Это неудобно, – говорила ему Наташа, втайне радуясь, что внушает такую любовь.

Сколько же всего накопилось в душе у Вероники, чтобы поделиться с подругой! Ей необходимо было срочно поговорить о Николя, о тех интересных людях, которых она встретила в мастерской Петра, дать ей и Феде прочесть эти удивительные по своей остроте книги. Обсудить их с умницей Поповым. Теперь она прочитала «Один день Ивана Денисовича» и многое другое, чего он, может, и не знает!

Странно, но крутому повороту в своей жизни Вероника была обязана Людке Коротышкиной, которая привела ее с собой в «Союзпушнину». Эта казавшаяся недалекой, но такая добрая, искренняя и отзывчивая сокурсница, с которой раньше Вике говорить-то было не о чем, стала теперь очень близким человеком. Вероника заметила, что скучает без нее и считает дни до ее приезда. Каждое утро Вероника ездила на велосипеде на пляж Финского залива, играла с ребятами в волейбол, однако на вечерние посиделки на поляне уже не ходила, как бы они ее туда ни заманивали. Каждый раз девушка находила разные предлоги, чтобы отказаться, и вскоре ребята оставили ее в покое. Наконец наступило двенадцатое июля – дата возвращения Людмилы с морского берега в напоенный зноем Ленинград. Это была суббота, и отец с матерью вернулись на дачу очень рано.

– В больнице объявили ленинский субботник. Моют, чистят, морят тараканов, – радостно сообщила мама. – Отец провел сегодня с утра незапланированную срочную очень сложную операцию, и главный его отпустил, ну, и меня вместе с ним «под шумок». А так, все занимаются кто чем. Терапевты моют окна, а хирурги красят двери.

– Когда уже в этой стране начнут уважать труд по профессиям? Хирург должен делать операции, полы и окна мыть – уборщицы, а двери красить – маляры, – возмущался отец.

– Пошла выполнять свои обязанности жены, – смеясь, мама отдала честь под козырек, – Товарищ майор медицинской службы! Разрешите отправиться на кухню!

– Разрешаю! Одна нога здесь, другая – там! – громко скомандовал отец.

– Есть, товарищ майор! Полчаса, и обед будет готов! – отрапортовала мама и, прихватив сумки, скрылась на кухне.

Отец обратил внимание на книгу, которую держала дочь в руках.

– Что читаем? – он протянул руку и посмотрел на обложку.

– «Роковые яйца» М. Булгаков, самиздат – прочитал он на мягкой серой обложке. – Что это? Откуда ты взяла? – глухо спросил он.

– Подруга по институту дала, – недоуменно ответила Вероника. – А что?

– Какие книжки тебе еще дала подруга? – так же глухо спросил он.

Когда он прошел в комнату дочери и увидел на тумбочке стопку книг самиздата, он закрыл за собой дверь, посадил Веронику на кровать и сел на табуретку около шкафа.

– Ты хоть понимаешь то, о чем читаешь?

– Да, папа. Эти книги открывают мне глаза на очень многие вещи, о которых раньше я не задумывалась.

– Это все запрещенные книжки, девочка. Их нельзя читать, а тем более держать у себя дома. За это сажают в тюрьму и ссылают на каторгу.