Первый

Я люблю театр, люблю гулять, смотреть на воду, стихи — Она шла чуть впереди меня, и я любовался её фигурой. — И ещё я люблю переплетение каналов. Они словно артерии пронизывают город и несут его кровь по всему его телу. Правда? — Она убрала волосы с лица, полные доверия глаза смотрели на меня как две чистых капли воды.

— Да это красиво — Мы познакомились в парке. У неё был жёлтый венок из одуванчиков и белый едва заметный пушок над верхней губой.

— А ты знаешь, что этот мост называют поцелуев мост?

— Да.

— А знаешь почему?

— Потому что… — Она не дала мне договорить.

— Потому, что тут все целуются. Вон смотри и сейчас — Пара стояла на середине моста и не обращала ни на кого внимания. — А моя бабушка говорила, что до свадьбы нельзя.

— Она у тебя была строгая.

— Нет, просто так была воспитана — Она оперлась спиной о перила, её блузка натянулась, и в просвете между пуговицами, я увидел маленькую белую грудь. Она была аккуратно уложена в чашечку кружевного лифчика.

— Может быть, она была права — Я отвёл глаза и стал смотреть на проплывающий кораблик с туристами.

— А знаешь, когда стоишь на мосту, и под ним проплывает кораблик, то надо загадать желание.

— Загадала?

— Да.

— Это хорошо.

— А как ты думаешь, что я загадала?

— Не знаю.

— А хочешь знать?

— Нет.

— Почему?

— Не сбудется.

— Тогда не скажу.

Экскурсовод, на корабле процитировал стихи. Они вылетели из громкоговорителя и утонули в тёмной воде канала.

— А какие ты любишь стихи? — Спросил я её, стараясь не думать о пуговке едва сдерживающую её блузку.

— Я сама пишу.

— Прочти что-нибудь.

— Вот такое

Днём, не приметна, и скромна

Но ночь наступит и тогда,

Бутон раскрыт, а в нём росса

Бесстыдства, влажная краса

И одинокий светлячок

Розы ночной глотает сок.

— Интересное…

— Тебе нравиться?

— Да.

— А ты пишешь стихи?

— Нет, я не умею. Но я люблю стихи. А твоё, мне очень понравилось. Правда. Ты красиво пишешь.

— Спасибо — Она остановилась и повернулась ко-мне — А ты знаешь, что ночные розы это цветы, с загадкой.

— Нет.

— Днём их бутоны невзрачны и не привлекают внимания, а ночью они распускаются и на их аромат слетаются светлячки. Представь себе ночь, бутон розы, а внутри неё светиться светлячок.

— Красиво — Она стояла так близко, что было видно, как от её дыхания колышется, маленький, белый пушок, над верхней губой.

— А ты женат?

— Нет. А ты замужем?

— Нет.

— А парень есть?

— Был, давно.

— Как давно?

— Очень давно — Она махнула рукой.

— И как?

— Я не готова отвечать на такие вопросы.

— Прости.

— Нечего.

— Пойдём.

— Пойдём.

Мы шли вдоль каналов. Витые ограды текли, переплетаясь между собой. Её каштановые волосы падали на открытые плечи и рассыпались по спине. Лёгкое платье стягивало линии её тела. И они текли подобно воде замкнутой в тесных каменных каналах. Казалось, что ещё чуть-чуть, вода выйдет из берегов, и зальёт всё вокруг своей страстью.

— А ты часто встречаешься с девушками? — Она покраснела и отвернулась.

— Нет, но иногда бывает.

— А у тебя не было девушек, которым уже лет, двадцать шесть, а они ни разу не были с мужчиной?

— Нет.

— А как ты думаешь, это нормально?

— Я не знаю. Но я думаю, что в этом нет ничего страшного.

— Да, но ведь это может быть больно.

— Не так, как кажется. Не стоит бояться.

— Просто ты мужчина и ничего не понимаешь.

Потом мы шли молча. Было слышно, как стучат её каблучки. Она о чём то думала.

— Знаешь, мне с тобой легко. Как будто знаю тебя очень давно — Она наклонилась и перестегнула серебряную застёжку на маленькой летней туфельке. М платье оголило её колено.

— Устала?

— Немного.

— Хочешь чаю?

— Да.

— Я живу недалеко. Зайдём?

— К тебе? — Она посмотрела на меня.

— Да, но ты можешь не волноваться. — Я поспешил её успокоить. — Мы просто попьём чай, поболтаем и я провожу тебя до метро.

— Хорошо.

Парадная, со старой лестницей казалась ей зловещей. Она была настороженна. Шла, тихо, осматриваясь, и готовясь в любой момент броситься бежать.

— Всё в порядке. Это просто старый фонд. Эти дома таят в себе много жизней и событий. Их не надо бояться. Нужно довериться им и они расскажут тебе много интересного.

— А что они могут рассказать?

— Смотри, видишь эти старые перила? Им больше ста лет. Нужно положить на них руку, закрыть глаза и представить того кто касался их сто лет назад. Попробуй.

— Я боюсь одна.

— Давай вместе — Я взял её руку и положил на перила. Рука была мягкая и тёплая. Её лицо было похоже на лицо спящего ребёнка. Ресницы дрожали. Рот был слегка приоткрыт, казалось, что она спит глубоким сном. Я ощущал её горячее дыхание и дрожь во всём теле.

— Нет, я не могу — Она убрала руку — Их было так много. И сколько ещё будет, даже страшно подумать.

— А ты представь того кто был первым.

— Я не могу.

— Хорошо. Пришли — Я открыл дверь, и мы вошли.

— Ты здесь живёшь?

— Да.

— Похоже на берлогу.

— А я дикий медведь, сейчас съем тебя.

— Не говори так, я очень пугливая.

— Я заметил. Здесь тебе нечего бояться. Садись.

— Куда?

— На кровать. Стул сломан.

— Удобная. — Она осмотрелась. — Знаешь, такие кожаные диванчики в Икеа?

— Да, есть такие диваны — Я сел рядом.

— Так вот мы как то дурачились там с мальчишками и подруга нас фоткала. И получилась фотография, где я на диване, одна с мальчишками. Бабушка, когда увидела, ругалась очень. Сказала, что так себя ведут только непристойные женщины.

— Ох уж эта бабушка, никак не оставляет нас в покое — Я обнял её.

— Да, она так была воспитана. А я долгое время жила с ней.

— Почему ты дрожишь? Ты заболела?

— Нет. Просто у меня никогда этого не было.

— Не бойся. Это не страшно. Иди ко-мне — Я обнял её и поцеловал чуть ниже мочки уха. Туда где качался каштановый завиток волос. Она вздрогнула — Если не хочешь, я не буду ничего делать.

— Нет, я не знаю — сказала она — продолжай.

Ветер раскачивал тонкую берёзку за окном. Листья её дрожали, и качались в такт ветру. Её волосы были рассыпаны по подушке. А глаза широко раскрыты.

— Знаешь, это было, как будто я оттолкнулась от земной тверди и воспарила в небо. Если бы я была