Яд кобры смертелен, но и против него есть противоядие. Мне Вы никогда не были страшны, я не поддаюсь гипнозу Ваших чар. Вас это бесит. И Вы стали делать ошибки. Я думала, как раскрыть Вашу личину, видную лишь мне. А Вы поторопились и сняли её перед сыном сами. Потерять любовь такого сына не каждый решится. Вы пошли на это! И в этом Ваш промах. И мне Вас жаль.

Вот и сейчас я не узнала о Вас ничего нового, что могло бы поразить и … убить меня.

А сейчас, вон! Я говорю это не Вашей «вывеске» доброй женщины. Я говорю это Вам, той настоящей, которую Вы по глупости выпустили наружу.

Антонина Григорьевна наклонилась над кроватью, и из груди её вырывалось … шипение.

Вошла медсестра и попросила выйти посетительницу.

Галя поднялась на подушке и увидела, что с крыльца выползала большая раздувшаяся кобра, но её длинный хвост уже не свивался клубком, а волочился за ней.

Шедшие навстречу люди видели перед собой степенную женщину со следами былой красоты и, лишь поравнявшись с ней, они вдруг содрогались от обжигавшей их волны ненависти, источаемой этой пожилой дамой. Эта волна окутывала её плотным кольцом и поглощала её.

Медсестра удивилась:

– Я невольно слышала конец Вашего разговора. Это она довела Вас? Знала бы, не пустили эту кобру сюда!

Галя рассмеялась:

– Нет! Не она. Моя слабость. Но сейчас я сильная!

– Хорошо, что Вы, Галочка, смеётесь!

– И всё-таки мне жаль, сестричка, эту старую женщину, переполнившую себя ядом ненависти, который разрушил все её чары.

Галя подошла к окну и … увидела, что по аллее бежало её «золотоволосое солнышко» и за ней шёл поседевший стройный мужчина, испивший до конца яд чарующей материнской ненависти.

Продолжение следует?

Жизнь покажет!