Она чуть не плачет на плече, а у меня это вызывает добрую улыбку. Я обожаю беременных. Они выглядят потрясающе, особенно когда не могут скрывать эмоций. Искренние и настоящие, как дети.

– Я в порядке, спасибо тебе, – обнимаю в ответ девчонку, которую все еще считаю ребенком несмотря на маленького в ее животе. – Будешь чай?

– Ой! – Она отстраняется и поворачивается в сторону выхода из кухни, но никуда не идет, только кричит громко: – Дем, тащи все, что купили, пока эта невыносимая не побежала делать чай нам в своем состоянии.

– Сама ты невыносимая, – хихикаю, чувствуя странную легкость. Видимо, это из-за сотрясения. Я, кажется, всю неловкость растеряла.

– Не новость, – улыбается Яська. – Дема, блин!

– Да вот он я, – на кухню заходит Демид, а сразу за ним очень хмурый Мирослав. Замечаю кота у них в ногах и очень надеюсь не назвать его настоящим именем по привычке. В такой компании – это будет полнейший провал. – Кричать не обязательно, у Еси, если ты забыла, сотрясение, и ей противопоказаны громкие звуки. – Он по-хозяйски заходит на кухню и ставит большой бумажный пакет на стол. – Привет, – говорит, повернувшись, и я тут же беру свои мысли о том, что растеряла всю неловкость с сотрясением, обратно. Вот она, родимая, уже заливает мне щеки краской.

– Привет, – совершенно по-идиотски заправляю волосы за ухо, просто потому что не знаю, куда деть руки.

– Мы привезли чай, сладости, а еще обед на завтра тебе, нужно будет только подогреть, в твоем состоянии нужно больше отдыхать, поэтому это для твоего удобства.

Он говорит это так спокойно, словно ничего не изменилось за пять лет и мы все еще любящая друг друга пара, а он просто проявляет ко мне заботу. Словно нет никакого разрыва длиной в пять лет, его девушки, которая не умеет выкручивать руль, абсолютно других нас и всех остальных обстоятельств.

Почему у них так все просто?

Это проблема во мне, да? Это я не способна отпустить и просто жить дальше, начав все с чистого листа? Потому что я не могу! Мне сложно! Мне тяжело выкинуть все прошлое и делать вид, что мы тут все классные друзья, которые всегда были рядом.

Я просто не могу так, как они… Мы разные очень. Мне дается сложнее.

– А чай мы взяли, потому что Дема сразу сказал, что твое гостеприимство не позволит нам сидеть без напитка, и чтобы ты не носилась по кухне, мы взяли всем чай. Тебе какую-то оранжевую жижу.

– Это облепиховый, – говорит Демид, посмеиваясь, а я замираю, глядя на него шокированно. Он правда помнит, какой я люблю чай? Или это идиотское совпадение? – Не только полезно, но и…

– Вкусно, – заканчиваю фразу с ним одновременно, не скрывая шока на своем лице. Он помнит. Он, черт возьми, помнит, потому что я всегда приводила этот аргумент в пользу облепихового чая.

Зачем ты? Ну зачем? Не заставляй меня снова скучать по тебе, я так долго отходила, просто… Пожалуйста, это лишнее, я не выдержу снова разбитое в клочья сердце, когда ты снова ко мне не придешь.

– Я поеду, наверное, – говорит Мирослав, и все оборачиваются на него. Он осматривает нас всех с небольшим прищуром, от этого взгляда по коже бежит холодок. – Спасибо, Есь, за чай и поправляйся. Я заеду еще, если ты не против.

– Мы все поедем, Есь, – еще более серьезно говорит Демид, и холодок, бегущий по коже, становится еще сильнее.

– Мы же только пришли! – протестует Яська.

– Мы пришли, увидели, что Еся в порядке, а теперь мы уходим, – говорит Демид с напором, и я удивляюсь, потому что он никогда на моей памяти не разговаривал с Яськой строго. Обычно это она строит всех, и все пляшут под ее дудку. Он позволяет ей все, потому что очень любит, от того она и балованная такая, но тут… мне неожиданно. – Потому что Есе нужно отдыхать, а мы притащились к ней все дружно, еще и шумим. Выпей чай, хорошо? Он без сахара, как ты любишь.

Киваю, не в силах сказать и слова. Если это забота, то она бесконечно приятна. А еще до ужаса неожиданна.

– Боже, прости. – Ярослава снова реагирует слишком эмоционально, подходя и обнимая меня еще раз. – Я до ужаса бессовестная.

– Ты прелестная, – говорю то, что вертится на языке, и аккуратно встаю, чтобы закрыть за гостями дверь, потому что она у меня не захлопывается.

Но сделать это не так просто, как кажется. Меня шатает очень сильно, организм после травмы требует отдыха, а не посиделок на кухне с бывшим врагом и хохота над его шутками.

Я цепляюсь за столешницу, потому что меня натурально ведет, цвета и звуки в комнате смешиваются в один большой шар, который взрывается у меня в голове дикой болью.

Я не понимаю, что происходит, но чувствую что-то мягкое и что-то холодное. Мне требуется, кажется, целая вечность, чтобы прийти в себя, а еще не уснуть, потому что засыпать в таком состоянии очень страшно.

Передо мной сидит Ярослава, а я совершенно точно лежу на кровати. Яська поправляет полотенце на моем лбу и шее и смотрит на меня с такой жалостью, что я даже представить боюсь, насколько хреново выгляжу.

– Я в обморок упала?

– У тебя просто усталость, а мы действительно все не вовремя. Отдыхай и спи, это лучшее лекарство.

– У тебя есть второй комплект ключей? – звучит голос Демида, но мои веки уже слишком тяжелые, чтобы я могла увидеть, где он стоит. – Мы закроем квартиру, чтобы ты не вставала, а на днях я завезу тебе их.

Я что-то бормочу о том, что ключи лежат на зеркале в прихожей, а потом абсолютно точно проваливаюсь в сон, на границе которого чувствую тепло, разливающееся под кожей от этой неожиданной заботы.

Глава 12. Еся

Виктория Дайнеко – Сотри его из memory

Сегодня я просыпаюсь от слишком яркого солнца, которое светит прямо в глаза, потому что уснула очень рано и не зашторила окна. Ну и к лучшему. Последние три дня я только и делаю, что сплю. Встаю только выпить таблетки, даже не ем почти ничего.

После того случая, когда я упала в обморок при Демиде, Мирославе и Ясе, я