напоил мою долгожданную чаем, согрел и успокоил, теперь я мечтаю, чтоб она ушла и больше не терзала пьедестал, пусть забирает, он теперь не нужен. Другой такой не будет никогда, да и той же уже никогда не будет.
Я мыл посуду, я чувствовал, как она смотрит мне в спину и что-то в голове прокручивает, что-то, что мне не понять, что-то, что мне не простить. Она обняла меня за талию, да, у меня есть талия, и прислонилась щекой к спине моей. Я выключил воду, да так и остался стоять.
– Как жаль, что нельзя всё сначала начать, – сказала она и, наверное, уронила слезу. Я хочу так думать.
– Наверное, не стоило начинать тогда, – ответил я.
– Спасибо тебе. – Сказала она.
– Не за что, – ответил я, – это всего лишь чай и прошлое, которое уже навсегда таким останется.
– Поверь мне, есть за что. – Сказала она и, поцеловав мне спину сквозь рубашку, отпустила меня, ушла, наверное, вытирая слёзы. Я хочу так думать.
Ещё я подумал, что надо бы сжечь эту рубашку.
Я услышал, как закрылась дверь и понял, что через час примерно, её кто-то встретит где-нибудь на лавочке, покрытую снегом, дрожащую, как тойтерьер, потерянную, пахнущую чаем, коньяком, развратом и пригласит к себе, чтоб обогреть, послушать, как она теряла смысл, как смывались грани, как разрушалось волшебство. И на какой-то миг, в её глазах мелькнёт искра, когда она поймёт, что для него была богиней, пусть низвергнутой теперь в испепеляющую лаву ада. Наверное, для этого и стоило пройти все семь кругов, по Данте.
Я выбросил в мусорное ведро чашку, из которой она пила чай.
1 января 2013г.
