– Не знаю, милиция состава преступления не нашла, – мотор взревел, унося блюстителя закона и порядка подальше от массовой истерики.

Разъяренная толпа, пихая друг друга локтями, бросилась в квартиру Анны Никифоровны. Каждый хотел оказаться лицом к лицу со старухой первым. Втиснувшись в квартиру, они натолкнулись на обаятельную улыбку и невозмутимость мымры и, словно шарики, из которых выпустили воздух, стояли на пороге, тяжело дыша.

– Здравствуйте, товарищи, – тихо произнесла Анна Никифоровна.

Тут, словно по команде, обезумевшая толпа, перебивая друг друга, начала выкрикивать проклятия, обвиняя старушку во всех смертных грехах. Но волна ненависти разбивалась о невозмутимость Анны Никифоровны, совершенно ее не трогая. И вдруг кто-то воскликнул:

– Да она же сумасшедшая.

Все подхватили эту мысль, обсасывая ее со всех сторон и все присутствующие сошлись во мнении, что так оно и есть. Под давлением общественности родственники подсуетились и упекли Анну Никифоровну в дом престарелых.

Впрочем, медсестры попали под обаяние старушки, делая ее пребывание в казенном доме более-менее сносным. Юля, в тайне от матери, иногда навещала старушку, тайком приносила ей сладости и фрукты.

Матвей часто играл с найденными в доме Анны Никифоровны бумажками. Сначала он хотел рассказать все матери и бабушке Тане, но, увидев, к каким последствиям привел его невинный поступок, испугался и промолчал. Найденные бумажки он надежно спрятал под яблоней в саду, каждый день окапывал и с упоением перебирал, пока не пошел дождь и не испортил всю игру. Постепенно Матвей о бумажках забыл, как и о Анне Никифоровне.

Квартира, обещанная сразу пяти родственникам так и стояла пустая, потому что каждый мнил себя истинным наследником и не желал делиться с другими, истинно полагая, что именно он достоин самого жирного куска.