- Не выйдет. Грищук уехал на объект. В обед сел в поезд. Я сам видел.

- Что ж... Эх, жаль, меня не было! Я бы... Шеф опять в контору посылал...

- Сам ты, Петя, виноват. Неужели так тяжело взять себя в руки? Работу забросил - теперь как мальчик на побегушках...

- А, - махнул Петров рукой. - Лишь бы платили вовремя. Кстати, не дашь "полтинничек" взаймы до получки?

Игорь укоризненно покачал головой, - пропьешь, мол, - но пятьдесят рублей Петрову дал.

- Спасибо, Игорек. Век не забуду... Ну, ты хоть рад, что теперь не надо голову ломать, кто украл?.. Кажется, все ясно?

- Да, Петя, это судьба. Из двоих подозреваемых остался всего один. Теперь сомнений никаких: Грищук! Сегодня он был в единственном числе.

Они молча покурили, бросили в урну окурки и собрались идти - Игорь в отдел, Петров - естественно, за водкой. И остолбенели: навстречу им, цветущая, собственной персоной двигалась по коридору... Валя Кафанова!

- Тьфу ты! - в один голос сказали Игорь и Петров.

* * *

Протягивая продавцу пятидесятку, Петров, занятый роковой загадкой, мельком глянул на свою руку, сжимавшую купюру: кожа покрылась мелкой сизоватой сыпью и уже зудела...

Чертыхнулся про себя и, так и не вкусив напитка, по которому горела душа, засунув "полтинник" в карман, выскочил вон: у Петрова была жестокая аллергия на дихлофос, и он очень стеснялся этого обстоятельства.