Вышеупомянутые Лукашевич, Валера, Алекс, Матрёна и Рита во время процесса удушения не увидели ничего особенного.

Зато Зельдин, Петюх, Никола, Нюра и Маша наблюдали сначала череду оранжевых и алых вспышек, которые плавно перетекли в угрожающее багровое сияние. Затем багровый свет стал мутнеть, голубеть, синеть и вдруг распахнулся громадно-бесконечным пространством. Это был невероятно просторный, пепельно-серый ландшафт, озаряемый с тёмно-фиолетового неба огромной полной луной. Несмотря на ночь, было светло как днём. Луна подробно освещала невысокие руины выжженного города. Звёздная россыпь сверкала в небе. Посреди руин шла обнажённая женщина. От её белого, облитого лунным светом тела исходил завораживающий покой. Она не принадлежала миру, по праху которого ступала. В руинах и пепле лежали покалеченные взрывом люди. Некоторые стонали, некоторые были уже мертвы. Но стоны людей не нарушали покоя женщины. Она плавно двигалась, переступая через мёртвых и стонущих. Искала что-то другое. Наконец она остановилась. Среди оплавленных кирпичей лежала смертельно раненная щенная сука. Большая часть её тела была сожжена, кости рёбер торчали сквозь клочья шерсти и кожи. Тяжело дыша и слабо повизгивая, она старалась разродиться. Но сил на роды уже не оставалось. Собака умирала, вздрагивая всем изуродованным телом и бессильно напрягаясь. Кровавая слюна тянулась с её алой пасти, розовый язык вывалился.

Женщина опустилась на пепел рядом с собакой. Положила свои белые руки на опалённое брюхо суки. Нажала. Грязно-кровавые ноги собаки слегка раздвинулись. Она слабо взвизгнула. Из чрева её стали выдавливаться щенки: один, другой, третий, четвёртый и пятый. По телу суки прошла судорога. Она покосилась безумным влажным глазом на женщину, зевнула и умерла. Мокрые чёрные щенки вяло шевелились, тычась мордочками в серый пепел. Женщина взяла их на руки, приложила к своей груди. И слепые щенки стали пить её молоко.