Блудливым голосом кладовщик рассказал, как Дамка будто бы снюхалась с каким-то кобелем на улице и исчезла. Сколько он ее ни звал, она не откликалась.

- А вообще, такого дерьма не жалко. Сука, она и есть сука. Пошли, Алексей Иваныч, до поезда примем грамм по полтораста.

- Я пить с вами не желаю, - сказал повар. - Ты что, очумевши? спросил кладовщик. - Это почему же, интересно, не желаешь со мной выпить?

- Поскольку вы паразит, - сказал повар. И выпили они в одном буфете, но раздельно. И в поезде не разговаривали, ехали в разных вагонах.

Жизнь в Доме отдыха катилась своим чередом, и только старожилы иногда вспоминали Дамку: вот, дескать, был такой пес, разумный и вежливый, решительно все понимал, оправдывая свое высокое звание - друг человека.

Так прошло с полгода.

И вот однажды, первого числа, часов в десять утра, как раз после завтрака, группа отдыхающих новичков вышла из ворот, направляясь к озеру на лыжах. Никто не знал дороги, спросили у проходящего мимо кладовщика, как ближе всего пройти к Щучьему. Кладовщик начал объяснять:

- Подыметесь на эту горку, обогнете пожарку, свернете на правую руку...

Он вдруг замер, устремив глаза в одну точку.

На ближайшем пригорке стояла Дамка, изготовившись вести людей к озеру.

- Дамка! - сказал кладовщик, забыв на секунду, что ее зовут Кабыздохом.

Собака подбежала к нему, повизгивая от радости, что вот наконец он нашелся - хотя это стоило ей ужасных трудов и мученья, но она отыскала его, и теперь никуда от себя не отпустит.

Потом она обнюхала деловито всех новичков, помотала своим грязным, обтрепанным хвостом и приступила к исполнению служебных обязанностей повела их к Щучьему озеру.