Перед ним явно трепетали. В нем заискивали. Ему засматривали в глаза, предупреждали каждое движение; а он, глядя на ковры, мебель, только недоумевал.
- Здесь секретарь живет?
- Нет, председатель.
"Какие комсомольцы все старые, толстые, как купцы..." - мысленно удивлялся Кособугров.
"Председатель", наверное, в ссылке был: неуверенный голос дрожит.
- Вы... вы...- кто-то обратился к Кособугрову.
- Не "выкай", пора привыкнуть к "ты".
Все предупредительно захихикали, зашептались...
За столом, после четвертого блюда, председатель шепнул:
- Недостаточки у нас маленькие, знаете ли...
- В литературе?
- Не-ет...
Кособугров ослабил пояс и громко заговорил об организации работы среди батраков. Все улыбались, то недоумевающе, то растерянно, и смотрели ему в рот.
- Батраков у нас немного: два конюха, кучер...
- Вот и надо использовать комсомолье... я, как присланный губкомом РКСМ...
- Ка-а-ак?! Кто вы?!
- Да. По организации батрачества. Мандат я, того... забыл предъявить. Кто-то ахнул, с кем-то сделалась истерика, зазвенела разбитая посуда, у рыхлого председателя вывалился посиневший язык.
А Кособугров, стараясь перекричать шум, стоя на стуле, зычно читал свой мандат и обводил всех круглыми глазами.
IV
На базаре Кособугрова встретил милиционер и, ничего не объясняя, свел его в милицию.
У начальника с него стащили чье-то чужое лохматое пальто, а уполномоченный РКИ, сердито брызгая слюнями, утверждал, что именно он, Кособугров, на постоялом дворе спер у него пальто; и, захлебываясь негодованием, громил безнравственность нынешней молодежи.
1924
[1] Царицынской губернии. (Прим. автора.)
