Она уткнулась носом в бумагу, но безрезультатно.

Значит, вот к чему все свелось? К сентиментальному слащавому письму отвергнутого влюбленного! Неужели месье Жорж был его автором? Она без труда представила себе его, молодого, с рукой, прижатой к сердцу, признающегося в любви первой попавшейся плясунье. Американской танцовщице! Надо признать, в этом была некоторая экзотика.

Сама не зная почему, она ощутила глухой гнев внутри себя. Сколько времени потрачено впустую из-за этих глупостей! Жареная картошка, коровы, а теперь еще и любовные письма, от которых ее просто тошнит. И смех и грех!

Полетта сунула письмо в ящик прикроватной тумбочки и скрестила руки на груди. Она торчит в этой дыре уже две недели, а от сына до сих пор никаких вестей! Что, если это месье Ивон удерживает ее здесь? Может, он и не звонил никуда, а просто держит ее в плену и собирает плату за комнату?

Полетта была похожа на льва в клетке.

Если бы только у нее был один из этих телефонов, как их там? Мобильный! Бог знает по какой причине, но Филипп постоянно менял свой номер, и она бросила попытки запомнить цифры, полагаясь вместо этого на свою старую записную книжку.

Она схватила халат, быстро сунула ноги в тапочки и побежала на первый этаж. Внизу месье Ивон в одиночестве сидел в своем кресле и курил трубку.

– Есть какие-нибудь новости от моего сына? – спросила она без предисловий.

Месье Ивон обернулся.

– Добрый вечер, мадам Полетта. Боюсь, что нет, я оставил несколько сообщений, но он так и не перезвонил. Полагаю, в Африке он нечасто заглядывает в телефон…

– Как бы не так! Вы уверены, что хотя бы звонили ему?

Месье Ивон вздохнул и встал, не желая продолжать разговор, вывернув шею.

– Мадам Полетта, я обещаю вам, что как только…

– Мне плевать на ваши обещания, слышите? Мне плевать на ваши обещания, как и на вашу жареную картошку, ваших слизней или ваш салат-латук. Мне также плевать на ваши чертовы игры в «Клуэдо», на кухаркины кабачки и на тренировки месье Жоржа! Мне на все это плевать!

– Мадам Полетта, успокойтесь…

– И не смейте указывать мне, что делать! Лучше дайте мне номер сына, и я сама позвоню ему! Всё! Всегда все приходится делать самой!

Месье Ивон уставился на нее, удивленный такой горячностью. Затем он скользнул за стойку и переписал на листок телефонный номер Филиппа.

Полетта выхватила бумажку из его рук и отправилась обратно в свою комнату.

Ее трость гулко стучала по лестнице, в такт ударам ее сердца. Опираясь на перила, она с трудом преодолела последние ступеньки. Не успев дойти до своей комнаты, она услышала, как дверь гостиницы хлопнула.

Тяжелым шагом вошел человек лет шестидесяти, с грубыми чертами лица и перстнем, таким же внушительным, как и его нос. Из-под рукава его потрепанной кожаной куртки выглядывала татуировка.

– Бар закрыт, месье…

Посетитель, не обращая внимания на эти слова, медленно подошел к стойке. Он опустился на один из высоких металлических табуретов и с усмешкой уставился на месье Ивона. Не сводя с него глаз, он достал из кармана сигару. Ему понадобилось время, чтобы раскурить ее. Затем он два или три раза затянулся и выпустил большой клуб дыма.

Помолчав, он сказал:

– Похоже, дела у вас идут неплохо.

Месье Ивон почувствовал, что ветер переменился. Сам не зная почему, он взглянул на часы.

– Я же вам сказал, что бар закрыт, – повторил он грозным басом.

Он подошел к стойке и встал за кассовый аппарат. Мужчина проследил за ним взглядом.

– Я выпью пива. Раз уж вы так любезно предлагаете…

– Кто вы, черт возьми, такой?

– Ваш лучший друг. Даже если вы, кажется, этого не осознаете.

Он говорил медленно, чеканя каждый слог.

– Чего вы хотите?

– Помочь вам, конечно же.

Месье Ивон немного помолчал. Сердце его выпрыгивало из груди. Может, позвонить в полицию?

Незваный гость взял стакан и стряхнул в него пепел.

– Ну, как идут дела? – спросил он, не поднимая глаз.

Его голос был хриплым от никотина. Он прочистил горло и сплюнул на пол.

– У меня нет денег.

Пытаясь сохранить самообладание, месье Ивон налил ему пива. Человек с перстнем обнажил ряд пожелтевших, неровных зубов. Он сделал большой глоток и поставил стакан обратно на подставку.

– У вас очаровательная маленькая гостиница. Немного на отшибе, но довольно гостеприимный…

Ухмылка на его лице внезапно исчезла.

– Знаете, я по природе своей не очень терпеливый человек.

Месье Ивон повернулся, чтобы поставить на полку еще запотевшие стаканы, только что вынутые из посудомоечной машины. Он слегка дрожал. За тридцать лет работы ему никогда не приходилось иметь дело с подобными типами. Бывало, попадались болтуны, пьяницы и неплательщики, но никогда жизнь не сводила его с человеком, о котором можно было с уверенностью сказать, что он опасен.

Связано ли это как-то с письмами, которые он получал? Под стойкой месье Ивон заметил нож для мяса. Если понадобится, он им воспользуется.

– Что вам от меня нужно? Мне нечего вам дать. А главное, мне нечего скрывать.

Мужчина уставился на него, в уголках его потрескавшихся губ появилась насмешливая полуулыбка. Месье Ивона тяготило наступившее молчание, он тяжело сглотнул.

– Приятно было поболтать, – сказал незнакомец, поднимаясь на ноги. – Я зайду позже, когда вы все хорошенько обдумаете.

Он оставил стакан с недопитым пивом на стойке. Когда он встал, месье Ивону показалось, что под курткой у него спрятан пистолет.

– Передавайте привет Нур, – прохрипел мужчина, поворачиваясь спиной.

Он очень медленно двинулся к двери. Прежде чем переступить порог, он опустил сигару в одну из вазочек, украшавших столы. Стеклянная дверь гостиницы с грохотом захлопнулась. Через несколько мгновений послышался звук отъезжающего автомобиля.

Будь в крови месье Ивона больше эстрогена, он, несомненно, дал бы волю слезам гнева и отчаяния. Вместо этого его сердце забилось сильнее, а уровень тестостерона повысился. Его сжатый кулак врезался в стойку бара, заставив Леона, который только что пришел из сада, повернуть назад.

На лестнице Полетта не смела пошевелиться. Прижавшись спиной к стене, чтобы ее не было видно, она не пропустила ни слова из разговора мужчин. Очевидно, месье Ивон попал в скверное положение. И хотя любопытство требовало выяснить подробности, осторожность подсказывала ей, что на этот раз нужно держаться подальше от всего этого. Под «держаться подальше» Полетта подразумевала как можно скорее отправиться в «О-де-Гассан».

Месье Ивон запер замок входной двери на два оборота и погасил свет.

17

На гостиницу опускался вечер.

Вот уже на листьях появилась долгожданная роса. Сидя в саду, месье Ивон мечтательно смотрел в небо. Его сердце все еще колотилось, он никак не мог его успокоить. Когда мир стал таким сложным? Он вспомнил своего отца, который подавал гостям жареную картошку, как до него это делал дед. Летом – на террасе, зимой – у камина. Он знал всех своих клиентов по имени, приветствовал их с чуть заметной улыбкой и мисочкой оливок. В те времена никто не заявлялся к тебе с угрозами из-за денег!

Он мысленно обратился с вопросом к отцу, ожидая от него знака. Что ему делать? Звезды молча взирали на него. Как бы поступил Ролан на его месте? Небо месье Ивона было усеяно дружественными звездами, ушедшими слишком рано.

Месье Ивон вспомнил благословенное время, когда они с братом катались на скейтборде, стоя на руках, чтобы произвести впечатление на соседских девчонок. Потом пили лимонад в тени лип. Тонкие талии их подружек, завороженно внимавших рассказам о приключениях. Игры в карты по вечерам, в которых они с Роланом всегда побеждали. С их взаимопониманием не требовалось никаких хитроумных уловок, им достаточно было обменяться взглядом, чтобы выиграть любую партию.

Его захлестнула волна ностальгии. Говорят, что счастье замечаешь, только когда оно уходит, хлопнув на прощание дверью. Сунув руку в карман, он достал