Арiадна. — Не знаю. Я сейчасъ заплачу.

Полежаевъ. — Мы не знаемъ нашей жизни. Будущее намъ закрыто, какъ и всeмъ. Что ждетъ близкихъ намъ, какъ и насъ самихъ? Смерть, горе такъ же придутъ въ нежданный часъ.

Арiадна. — Пусть, я готова.

Полежаевъ (покойнeе.) — Но сейчасъ свeтлыя тeни вокругъ. Волшебный вечеръ. Въ золотeющихъ облачкахъ я ощущаю нашу молодость, скитанiя, Италiю. Ну, пускай, пусть былъ я грeшенъ, неправъ… но мы не отреклись отъ лучшаго, что было въ нашей жизни. Я вспоминалъ нынче Ассизи…

Арiадна стоитъ у пiанино. Потомъ садится и слегка наигрываетъ простенькую итальянскую мелодiю. Полежаевъ подходитъ. Она оборачиваетъ къ нему лицо, полное слезъ.

Арiадна. — Вотъ, въ Римe утро, солнце. Тепло, въ тeни влага. Мы подымаемся на Монте-Пинчiо. Тамъ, у ограды нищiе, слeпые сидeли… у одного скрипочка, у другого — въ родe гармонiи. Они это самое играли.

Полежаевъ. — Сны! Золотые! (Арiадна закрываетъ лицо руками.) Ты плачешь?

Арiадна. — Да. Je t’aime.