Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 176

Сент-Экс…

Через мгновенье его закрывают полосы облаков, словно стирают. Он ищет иголку в стоге сена.

Гийоме снова лезет вверх.

Карабкаясь вверх, он старается не думать об израненных руках и спрашивает себя: что заставляет нас подниматься? Откуда черпаем мы силы, чтобы не дать себя смыть, как муравья в водосток? Почему мы так боремся за жизнь, которую все равно потеряем? Он не знает.

Тяжело вздыхает. На секунду останавливается на выступе, и порыв ветра хлещет его по щекам острыми льдинками. В этот самый момент к нему приходит такое ясное понимание жизни, которое возможно исключительно на краю последней пропасти, и он улыбается улыбкой обреченного. Мы боремся против невозможного, потому что каждая минута жизни – это целая жизнь. Каждая секунда – вечность.

Вытаскивает последнюю галету. Теперь у него остаются только две маленькие баночки тушенки. На глаза наворачиваются слезы – он хочет открыть их, но пальцы распухли, и ничего не получается. Темнеет, и как при замедленной съемке он ползет в гору с фонариком в зубах. Ноги горят огнем. Болит уже все тело, но останавливаться нельзя.

Над головой Южный Крест. Луна заходит, и остается только фонарик и леденящее утешение звезд. Звезды – его друзья, знак того, что снежок прошел и туч больше нет. При ясном небе холодает сильнее, но снежная буря посреди восхождения, да еще в темноте – верная смерть. Поэтому он поднимает к небу глаза и чувствует, что звезды – его защита от снега. Но кто защитит его от опасности сорваться в пропасть, вслепую карабкаясь по горе? И он возносит молитвы Южному Кресту.

Останавливается на небольшой площадке. Ему кажется, что теряет сознание лишь на мгновенье, но тотчас же начинает светать. Черное синеет. Есть что-то грандиозное в этом встающем над Альпами рассвете. Пробуждающееся утро застает его на середине горы, вокруг островки снега, мороз пробирает до костей, но его охватывает странное умиротворение. Он ощущает себя частицей гор и пробуждающейся планеты.

Накатившая волна счастья зовет свернуться калачиком и закрыть глаза. Он прижимается спиной к стене. Пробегает дрожь, и вместе с тем возникает легкое ощущение тепла от собственных рук, обхвативших тело, а еще какое-то тяжелое спокойствие, словно голова его набита шерстью. Если это и есть смерть, то она, на его вкус, вовсе не так плоха, она похожа на сладкую вату. Похожа на сон. Это и есть сон. Он видит Ноэль: взгляд ее нежен, она рядом, и он не знает, каким образом она добралась сюда, в горы, но она добралась. А еще здесь его мать, и Мермоз, и Сент-Экс. Ноэль гладит его волосы, и он погружается в бесконечную мягкую перину. Собрав последние остатки воли, Гийоме изо всех сил прокусывает себе язык, и пронзительная боль, как удар током, заставляет его открыть глаза и вынырнуть из омута дремоты. Он пытается встать на ноги, но ничего не выходит: все в нем затекло, тело его – тело мертвеца. Весь холод гор гнездится в его костях, но внезапно его начинают сотрясать конвульсии. Это жуткое ощущение: в высшей степени неприятное, болезненное – настоящий эпилептический припадок вследствие переохлаждения, а также физического и нервного истощения. Он бьется в конвульсиях, пульс учащенный, дышит с трудом, но он превозмогает все, ведь боль, терзающая его изнутри, это не что иное, как побежавшая по артериям кровь, это жизнь, что возвращается в тело, на миг пересекшее черту. Он бросает в рот горсть снега.

И кричит.

Это даже не крик, это вопль – без слов. Ему внимают горы, эхом возвращая ему крик, как будто многие дюжины Гийоме кричат вместе с ним.

Жить! Жить! Жить!

И он двигается дальше, раскачиваясь, как двуколка уличного торговца, влекомая старой клячей. Медленно взбирается вверх.

На четвереньках карабкается по крутому склону, царапая камень – ладони разодраны в кровь. Блеклое солнце стоит уже высоко, когда гора наконец становится несколько более пологой и доступной.

Воздух разрежен, создает завихрения. Вершина. Неправильной форма площадка, с которой не видно конца этому морю каменных гребешков к северу от него, где долины между скалами прячутся в туманах. Полузамерзший ручеек бежит куда-то вниз. Вода – она знает, она течет в долину. Этой дорогой он и пойдет. Быть может, спустившись с этой горы, он встанет перед следующей. Но другого выхода нет.

Спуск тяжелее подъема. Поскальзывается и разбивает локоть. Снова поскальзывается и катится кувырком несколько метров, пока не натыкается на острый камень, который ранит ему бедро.

Добирается до ущелья, сквозь которое течет река. Расщелина в скале узкая – это естественный туннель, где от поверхности воды до потолка всего несколько сантиметров. Единственная возможность там пройти – стать рекой. И он входит в ледяной поток воды высотой выше колена. Садится на корточки и двигается вперед, теперь уже в воде по шею. Это не вода, а жидкий лед, кусает она больно. Дышать трудно. Он неудачно ставит ногу и чуть не падает. Рук и ног не чувствует.

Так он и движется по центру туннеля, почти полностью погрузившись в воду, пока не попадает в более широкое место. Когда он наконец может встать на ноги, в них как будто вонзается миллион иголок. Нужно просушить одежду – если этого не сделать, она замерзнет прямо на нем, и он умрет. Раздевается догола. Обнаженное бледное тело как нельзя лучше демонстрирует всю его уязвимость в суровых декорациях Анд. Здесь голый человек – беззащитный кутенок. Первые же кусты между скал, увиденные за несколько дней пути, служат ему в качестве бельевой веревки для куртки, свитера, брюк и белья. Сам он делает физические упражнения, чтобы не окоченеть. Решает, что нужно поесть, чтобы согреться, и достает спиртовку, но она промокла и не работает. Так что хочешь – не хочешь, а приходится есть тушенку прямо из консервной банки, есть холодное, как лед, мясо. Достает нож, им удается отковырять несколько замороженных кусков. Ковыряя тушенку, задевает локтем сохнущую на

Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 176