— Но вы все-таки смотрите на меня уже достаточно давно, — продолжал Август.

— Вам показалось. Простите, если это вас раздражает. Больше этого не повторится.

— Меня зовут Август.

— Я знаю ваше имя — давно, — почти прошептала она.

— А как вас зовут?

— Я не могу… тогда все станет ясно, — как будто говоря сама с собой, пролепетала она.

— Что ясно, кому ясно, я ничего не понимаю.

— Нам нельзя разговаривать, извините, я спешу.

— Кто вам это сказал, почему нельзя? — остановился Август и нечаянно взял ее за руку, чтобы остановить ее бег.

И в ту же секунду он почувствовал, как все ее тело пробила судорога, которое вдруг ослабло, словно сломавшись в его руке.

— Пощадите меня, — взмолилась она. — Хорошо, раз вы этого хотите. Я не могу вам отказывать ни в чем… Вы для меня превыше законов. Меня зовут Бэла, — почти трагически прошептала она.

Август впервые смотрел в глаза безумной, глубоководной необыкновенной любви. Август внимательно разглядывал ее лицо под светом, падающим от ближайшего фонаря.

Она, смущенно краснея, опустила глаза.

— Вам опасно стоять здесь рядом, за мной всегда следят или в отдалении сопровождают родственники.

— Я быстро бегаю, — пошутил Август.

— Я знаю, что вы никогда не побежите, я даже знаю ваших друзей… Прошу вас, дайте мне номер телефона… если это возможно и не неприлично с моей стороны. Мне стыдно, простите… Я не должна поднимать на вас глаза. Но мне так хочется вас видеть… Я вам позвоню сама. Не судите, Бога ради. У вас ведь тоже есть Бог.

Август назвал пять цифр своего телефона, которые она, задохнувшись, впитала, как эликсир. Словно вдохнув вместе с воздухом целительную влагу. И не успел он моргнуть, как ее фигура уже стала теряться, растворяясь в тенях деревьев и редких фонарей.

Как на следующий день узнал в институте Август, Бэла была наполовину кабардинка и наполовину черкешенка. Он вспомнил, что у его любимого героя тоже была Бэла и тоже черкешенка. Но то была другая Бэла.

И в XIX веке не было телефонов. В девять вечера его Бэла позвонила сама. Ее тихий голос произнес:

— Добрый вечер. Я только сейчас смогла позвонить, когда осталась одна, — голос ее был ласков, нежен и трепетал.

— Добрый вечер, — сказал Флан.

— Я не верю, не могу поверить, что разговариваю с вами. Я никогда бы не осмелилась и мечтать об этом. Вы были очень добры, дав мне свой телефон.

— Право, пустяки.

— Для меня это значит больше, чем весь мир. Я только молю Бога, чтобы вы не очень сердились, что я была так навязчива и наблюдала за вами все эти полгода. Я не могла отвести взгляда, как только вы появлялись. У вас безумно красивые синие глаза. Они завораживают, поглощают и притягивают, как магнит. Вот уже полгода, как каждый раз, засыпая ночью, я молю Бога, чтобы он подарил мне живое свидание с вами.

— Хотите приехать ко мне в гости? И ваше желание исполнится.

— Что вы?! Это невозможно. Я бы мечтала увидеть вас, вашу комнату, предметы, на которые вы смотрите и которые не понимают, как они счастливы! Я бы хотела быть одним из этих предметов…

— Что же вас останавливает?

— Мои родственники живут в вашем доме и даже в вашем подъезде.

— Значит, вы все про меня знаете.

— Каждый ваш вздох, каждый ваш шаг.

— А зачем вам это?

— Я люблю вас, видите, я осмелилась это сказать. Давно и безумно. Безнадежно. Я ваша раба, я сделаю для вас все, что вы пожелаете. Только пожелайте, и я исполню все ваши требования, приказы, капризы.

Августу было очень приятно слышать такие слова.

— Я желаю, но вы боитесь приехать в гости.

— Я бы отдала полжизни за одно свидание с вами. Но я боюсь за вас, у меня совершенно безумные родственники.

— Не бойтесь, я уже большой мальчик.

Тем паче, что при его «убийцах» друзьях…

— Вы не мальчик, вы мой Бог!

— И что же мы будем делать, — попытался пошутить Август, — раз вы так боитесь?

— Простите, я должна попрощаться, меня зовут.

Ее интригующие Августа звонки продолжились через два дня. Часто она звонила поздно вечером, когда могла бесшумно пробраться к телефону. Говорила она только об одном: о своей любви, неземной и нереальной, к Августу Флану. Сожалея, что их свидание никак невозможно.

В субботу, выходя из института, он встретил Омара, своего друга с уборки винограда и великого кулачного драчуна. Он также дрался великолепно головой, о чем ходили разные легенды.

— Куда ты пропал, брат мой? — спросил тот с улыбкой. Август не хотел вспоминать эпизод, как они стали «братьями».

Они шли медленно, болтая обо всем, вспоминая виноградные дни и приключения.

Совершенно неожиданно их обогнала девушка с очень стройной фигурой в замшевом пальто.

— Кто это? — заинтересованно спросил Август.

— Это? Бэла, учится со мной на одном факультете. Клевая фигура и морда.

— А какие ножки!

— Даже и во сне не думай, — полупошутил Омар. — Братья пасут ее как зеницу ока. Особенно после…

— После чего, после чего?

— …У нее был бурный роман с Казбичем, он работал в цирке, в конной джигитовке, наездником. Они должны были пожениться. Но за неделю до свадьбы все резко и неожиданно окончилось.

— А что случилось?

— Этого я тебе не могу рассказать. Я дал клятву.

— Какую клятву, кому?! Я думал, что мы лучшие друзья и…

— Я твой лучший друг