- Теперь нам придется сесть немного иначе, - проговорил он. - Гей, прошу вас, сядьте справа от меня. Тут не может быть никаких изменений. А вы, Кристл, займите, пожалуйста, это место.

Когда мы расселись и Кроуфорд, наполнив бокал Гея, а потом свой, передал бутылку дальше, в профессорскую вошел Джего. Он был болезненно бледен. Все посмотрели на него, и разговоры в комнате оборвались.

- Джего, - спокойно сказал Кроуфорд, - сядьте, пожалуйста, слева от меня. - Кристл пересел, и Джего занял место по левую руку от Кроуфорда.

- Мне очень жаль, - сказал он, - что я не успел прийти к обеду. Мне надо было закончить довольно важный разговор с женой. Но я надеялся, что мне удастся поздравить вас за десертом в профессорской.

Бутылку все еще передавали по кругу. Пока мы наполняли бокалы, Джего произнес небольшую речь - причем так, что собравшиеся помимо воли слушали его необычайно внимательно:

- Мне кажется, что у меня есть неотъемлемое право, которым я хочу сегодня воспользоваться. Именно это мы и обсуждали с женой. Мы решили, что имеем право пригласить вас в гости первыми - раньше других наших коллег. Нам будет очень приятно, если вы завтра отобедаете у нас... - Джего на мгновение умолк, но сразу же овладел собой и закончил: - ...ректор.

Ему удалось переломить себя. Едва ли он слышал ответ Кроуфорда. Он молча поднял бокал - "за здоровье нашего нового ректора", как сказал в своем тосте Гей, - да и потом не проронил ни слова. Он рано распрощался, и я вышел из профессорской вместе с ним, но ему не хотелось разговаривать. Ему не хотелось даже, чтобы я провожал его. Он шел домой, и фонари освещали его одинокую фигуру и я молча смотрел ему вслед.