Он замолчал, никто из двоих не мог бы сказать, как долго длилось молчание. Оба не сводили глаз со щели в дверях, сквозь которую проникал свет прожекторов, освещавших колючую проволоку. И оба одновременно вскочили, когда свет погас. Мрак свободы слился с мраком тюрьмы. Жербье и Легрэн стояли в дверях.

Вопреки здравому смыслу, забыв об осторожности, Жербье сделал еще одну попытку:

— Они обнаружат причину аварии, увидят, что я бежал. Сопоставят факты и примутся за тебя.

— А что они могут еще мне сделать? — пробормотал Легрэн.

Жербье все не уходил.

— Наоборот, я буду вам полезен, — сказал юноша. — За мной придут, чтобы починить линию. Я сразу выскочу из барака, они не заметят, что вас нет, а я еще проволынюсь лишних полчаса с ремонтом. Вы с Бизоном будете уже далеко.

Жербье переступил порог.

— Подумай в последний раз, — сказал он почти умоляюще.

— Я никогда никому не был в тягость, — ответил Легрэн. — Не буду в тягость и Сопротивлению.

Жербье проскользнул в дверь и, не оборачиваясь, пошел туда, где в колючей проволоке был лаз. Он знал это место наизусть, знал наизусть, сколько шагов до него.

Легрэн аккуратно затворил дверь, прошел к своему убогому ложу, вцепился зубами в парусину матраса и молча стал ждать.