- Ну, я не могу объяснить.

- В любви и на войне не объясняют.

Хозяева вернулись с прогулки, и они умолкли. В соседней комнате девочка начала играть на скрипке. Следовало бы зажечь свет, но они не мешали тьме сгущаться вокруг. Они чувствовали друг друга по всей длине тела, и им казалось, что они могут пролежать так сколько угодно.

Хозяева включили приемник - почти сразу же на полную громкость.

- Какая мерзость, - сказала Эйла.

Как только они до этого додумались, мелькнуло в голове Терхо. Ему казалось, что он теперь их почти ненавидит. Хотят быть добрыми к нам. Хотят сделать нам одолжение.

- А у меня рождество было ужасное, - сказала Эйлла. - Мне все время представлялось, как ты бродишь там по дороге. Я думала о тебе весь вечер и проплакала ночь напролет. Прицепила брошку к ночной рубашке и плакала, и она сделала длинную царапину.

Они повернулись друг к другу лицом и сплелись в тесном объятии. Приемник гремел, словно находился внутри черепной коробки. Эйла отцепила брошку и положила ее на стол.

Когда к ним в комнату проник свет из окон с другой стороны двора, словно кто-то посветил слабым лучом карманного фонаря, они оторвались друг от друга и начали оправлять на себе одежду. Терхо подошел к окну, задернул занавеску и зажег свет.

Они снова стали пить кофе. Он был еще горячий, и это удивило.

- Хороший колпак, - сказал Терхо.

- Мне пора идти, - сказала Эйла.

- Когда ты теперь снова будешь в городе?

- Послезавтра.

Они надели пальто и, ничуть не осторожничая, прошли через переднюю. Терхо громко звякнул засовом и прихлопнул за собой дверь.

Снег на улицах был гладко утоптан, и они скользили. Воздух потеплел, с крыш капало. Начали ходить трамваи.

Ни слова не говоря, они медленно шли под руку. Когда вышли к вокзалу, Эйла повернулась и сказала:

- Пройдемся еще немного.

Они обогнули два квартала, прошли по Алексантеринкату - на ней было людно. Они заглядывали в витрины, пытаясь обнаружить там вещи, которые получили в подарок, и определить, сколько они стоят. Эйла увела его в переулок и немножко всплакнула.

- Ты чем-то огорчена?

- Нет, нет. Мне так хорошо.

- Ты плачешь.

- Это совсем другое, поверь мне. Ты не поймешь.

- Для слез нет причин.

- Это вовсе не слезы, поверь.

- У меня никогда еще не было такого рождества, - сказал он.

- Да какое же теперь рождество? Рождество - это только то мгновенье, когда...

- Да, да. Сейчас уже совсем другой день.

- Пойдем на автостанцию. Я поеду автобусом. Чтоб не пялили глаза. В автобусе ездить куда удобнее, - сказала она. - А брошка-то осталась у тебя! Ну да ничего, еще успею забрать. Всегда успею.