- Я заметил, почтенный отец, что тряпки и букеты украшают город,сказал я:- но не знаю, по какому это случаю. Мы так давно не видали календарей, что не знаем, что теперь: лето или субботний вечер.
- Вот вам два доллара,- сказал Пендергаст, вытаскивая два чилийских серебряных колеса и вручая их мне. - Ступайте и проведите остаток дня достойным образом.
Я и Ливерпуль поблагодарили его и пошли дальше.
- Поедим чего-нибудь?-спросил я.
- О, чорт! - говорит Ливерпуль: - на то ли существуют деньги!
- Хорошо, - говорю я: - если ты настаиваешь, то будем пить!
Мы входим в ромовую лавку, покупаем себе кварту рома, идем на берег под кокосовую пальму и празднуем. Так как мы два дня не ели ничего, кроме апельсинов, ром начин действовать немедленно, и снова у меня накопилось отвращение к британской нации, и тогда я говорю Ливерпулю:
- Вставай, накипь деспотически-ограниченной монархии, и получи вторую дозу потасовки. Этот добрый человек, мистер Пендергаст, сказал, что мы должны провести день соответствующим образом, и я не хочу, чтобы его деньги нашли дурное применение.
- Убирайся к чорту!-замечает Ливерпуль.
Удачным ударом левой руки я попал по его правому глазу.
Ливерпуль в прежнее время был борцом, но беспутная жизнь и дурная компания обессилили его. Через десять минут он лежал у меня на песке, выкинув белый флаг,
- Вставай,-сказал я, толкая его под ребра,- и иди со мной.
Ливерпуль встал и по привычке последовал за мной, утирая кровь с лица и носа. Я отвел его к дому преподобного Пендергаста и вызвал старика.
- Посмотрите на это, сэр,- сказал я.- Посмотрите на эту вещь, которая раньше была гордым британцем. Вы дали нам два доллара и велели отпраздновать этот день. Звездами украшенное знамя еще развевается! Ура звездам ура орлам!
- Боже мой!- говорит Пендергаст, подымая руки.- Драться в этот величайший день, день рождества, когда мир...
- Рождество, чорт возьми!-говорю я:- а я думал, что это четвертое июля.
- Веселого рождества! - крикнул бело-синий какаду.
- Возьмите его за шесть долларов,- сказал "Прыгун Биб" - у него перемешались числа и цвета.
